Внешний вид: человек-растение в белой больничной одежде. Белые брюки, рубашка, странные тапки. Халат где-то потерял.

У каждого человека есть свои границы, которые он может либо пересечь, либо оставить позади. Границы окружают человека повсюду, с самого детства незримо присутствуют в его жизни. Окутывают, обволакивают, сковывают движения. Хорошо, если ты сам решаешь, где и как провести границу, а где подвести черту. Но если решают за тебя, ты попал.
Всю свою жизнь Барти пытался доказать. что он не хуже других, что он может быть наравне и даже лучше. И только посмотрите, куда эти тщетные попытки его привели? От него отказался отец, он почти сгнил в тюрьме, сбежал и помог возрождению Темного лорда и снова очутился в тюрьме. Но на этот раз, ситуация была безвыходной. Ведь тюрьмой для Барти стало его собственное тело.
Барти много слышал о том, как к заключенным применяют Поцелуй Дементора и даже несколько раз видел, как это происходит. Но никогда, никогда бы не подумал, что эта участь может ждать и его. Барти много слышал и о людях, томящихся в безликих палатах в Мунго, запертых и забытых, не в силах возразить и что-то исправить. И он не хотел оказаться одним из них. Когда Дементор тянул к Барти свои костлявые руки, Барти попытался закрыться от него, спрятать свой разум как можно дальше, лишь бы не стать еще одним именем в списке. И что-то дало сбой. Пусть,  Барти и не мог управлять своим телом, но разум его был при нем. А время, лучший союзник, чтобы найти выход.
И вот, Барти стал таким же как они. Растением одной из таких палат, требующих особого ухода. Его одевали, раздевали, кормили, укладывали спать. Все что он мог, это подчиняться. Больше никакой власти, только тупые движения, бессмысленный распорядок дня. Он больше ничем не отличался от них. Он был как они, он был с ними.
Большую часть времени такие пациенты проводили наедине с собой. Их бросали на кровать и забывали до следующего пункта распорядка дня. Вряд ли они могли думать, вряд ли у них вообще были мысли. Тело Барти, как и все остальные, целыми днями лежало неподвижно, а разум с каждым днем бушевал все сильнее. Ему быстро надоело сидеть в уголке и считать трещины в стенах и точки на потолке. Разум кричал, бился в истериках, пытался ломать баррикады, разрушить эту стену отчуждения. Он не хотел сдаваться. Сдаться может любой, а победить только сильнейший. А что тебе еще остается, когда ты заперт в своей собственной голове почище чем в Азкабане, а твое тело тебе не подвластно. Твое Тело дышит, спит, просыпается,  ест, исполняет элементарные человеческие потребности и на этом все. Никаких мыслей, разговоров, ответов на вопросы, ничего. Где-то в глубине этого чужого тела сохранился разум, отчаянно желающий вырваться на свободу.
День сменялся ночью, месяц шел за месяцем и разум угасал. Дни в больнице святого Мунго превращались в бесконечную череду однообразных будней. Все чаще и чаще разум отключался, погружаясь в глубокую пучину отчаяния, выныривая на поверхность все реже. Серость одинаковой череды дней навевала скуку, подавляя желание жить.
Но сегодня все было иначе. Тело дремало на неудобной кушетке, раскинув руки. А Разум... Разум не спал. Он метался, кричал, бился о стены воображаемой тюрьмы сознания. За окном бушевала гроза, а вместе с ней бушевал и Барти. Он ненавидел грозу, звук дождя за окном, раскаты грома.  В эту ночь, жизнь Барти изменилась. Разум Барти изо всех сил боролся с телом за право контроля над ним. Где-то далеко грохнул гром, палец правой руки дернулся, глаза закрылись и вновь открылись, шевельнулась рука. Барти больше не был овощем. Он снова становился собой.

Вот уже пять лет, как Фенрир Сивый для магического сообщества был мёртв. Нет, официально об этом, конечно, никто не заявлял, но слухи ходили. И министерские шишки не спешили их опровергать, зачем людей пугать лишний раз. К тому же, как ещё объяснить, что пятый год о Сивом и его стае ничего не слышно? Никто ж не поверит, что злой и страшный серый волк, которым отдельные выдающиеся мамаши пугают своих непослушных детишек, просто затаился и ждёт подходящего момента, чтобы заявить о себе. Это же так придётся поверить, что злодей из страшилок не просто злой, но и неглупый ещё, а это только ещё больше напугает. Этого никому не надо, Лучше уж тешить себя мыслями о счастливом финале и полной победе добра над злом.

Сивого такое положение вещей вполне устраивало, лишнее внимание ему сейчас было совсем ни к чему. Он ведь и впрямь затаился. Сначала, сразу как удрал из Хогвартса, раны зализывал, совсем не высовывался, даже к своим. Нечего им его таким видеть. Потрепали ведь его тогда, конечно, знатно. Сам виноват, увлёкся, как всегда, вошёл в раж и не рассчитал силы. Зато сколько нежных молодых шеек он тогда прокусил, настоящий пир был. До сих пор, как вспомнишь, так нутро сжимается в сладком предвкушении повторения пиршества. Но нет, пока нельзя. Ещё не время.
Немного отойдя от Битвы и осознав, что на нём больше нет поводка, наличие которого он так яростно всегда отрицал, Сивый начал вновь собирать свою стаю. Точнее то, что от неё осталось. Многих убили или заперли в азкабанских клетках. Кто-то прятался по кустам или бежал от него, сверкая пятками, боясь бывшего вожака пуще нового Министерства. Фенрир их не останавливал. Некоторые ещё приползут, поджав хвосты, обратно и будут выпрашивать защиту. И тогда от них толку будет куда больше, чем если заставить их остаться сейчас. Отчаяние привязывает куда крепче страха и злости. Ну а те, кто не вернётся, сейчас не до них.
Не обошлось, конечно, и без тех, кто пытался показывать зубы. Причины находились разные. Кто-то решил, что он слишком крут, чтобы под кем-то ходить, кто-то рассчитывал обелить собственное имя, сдав властям Фенрира Сивого собственной персоной. Тупицы. От них разумеется пришлось избавиться. Чтоб следов не оставлять и другим неповадно было.
Зато те, кто остался, Сивый мог... нет, пожалуй, доверять это не то слово, доверять он давно научился только собственным инстинктам. На оставшихся же членов стаи он мог рассчитывать. Пускай они и относились к нему лично по-разному, но прямые указания выполняли послушно, а большего пока и не надо было.
Впрочем, особо многого от них сейчас и не требовалось. Тем, кто не хотел или не мог жить среди волшебников, - охранять занятую стаей территорию. Каждому - сообщать вожаку все странные новости. И в последнее время такие появились. Сивого кто-то разыскивал. Не слишком умело, но зато очень старательно. Судя по докладам, одиночка и не волк. Это было любопытно. Так что Сивый не давал никаких распоряжений в отношении чужака до тех самых пор, пока тот не подобрался вплотную. И не вызвал ещё больше вопросов. Сивому показался знакомым его запах, но этого не могло быть. Его обладатель уже чёртову прорву времени был мёртв или гораздо ближе к смерти, чем их общий некогда неумерший бывший хозяин.
Заинтригованный, Сивый решил сам посмотреть на этого странного чужака. Взяв с собой пару молодых волков, Фенрир пошёл по его следу и с лёгкостью вышел на него самого.
Ну надо же. И правда Барти Крауч. Вполне себе соображающий и живой. Это, правда, могло быть ненадолго - одетый в какое-то не по погоде лёгкое тряпьё, Барти похоже готов был отбросить коньки от холода. Нет, Сивого это не устраивало. У него были вопросы, ответы на которые он рассчитывал получить. А уж если они ему не понравятся, тогда он сам разберётся с Краучем.
Сделав знак своим ребятам, Фенрир вышел из кустов на опушку, так чтобы сразу же попасться на глаза Барти. В них несомненно мелькнуло узнавание. А потом на лицо Краучу накинули мешок и понесли в логово стаи. Раскрывать его местонахождение в планы Сивого не входило.

Когда добрались до места, Крауча усадили к костру. Любопытствующий молодняк собрался вокруг, надеясь что-нибудь выведать, но Сивый велел всем убираться. Разговор явно будет не для лишних ушей, да и показывать кому-то, даже бывшему союзнику, своих волков он не собирался.
Только когда они остались вдвоём, Фенрир подошёл к Барти и сдёрнул с его головы мешок, руки до поры до времени оставив связанными. Окинул его внимательным взглядом и наконец заговорил.
-Ну здравствуй... друг, - чуть насмешливо повторил Сивый слово, с которым к нему обратился Крауч. Сам он не спешил записывать в друзья людей, которых уже почти десять лет считал мёртвыми или близкими к тому. И неважно, как они там относились друг к другу в прошлом, когда оба были в общем-то ещё щенками, - Ну, рассказывай, откуда ты взялся, как меня нашёл и что тебе нужно?
Сивый присел на корточки напротив Барти и выжидающе заглянул ему в глаза.

Барти отвечать не торопился, то ли подбирая слова, то ли просто пытаясь согреться, прежде чем беседы беседовать. Сивый же в это время за ним наблюдал и пытался вспомнить, когда же они встречались в последний раз. По всем прикидкам получалось, что прошло уже больше двадцати лет. Крауч тогда был самодовольным юнцом, заглядывающим в рот Хозяину, преданно верящим в идеи превосходства чистокровных и ненавидящим собственного отца. Вот это их с Фенриром, тоже диким и необузданным щенком, мечтающим о собственной великой стае, объединяло - Сивый к тому, кто вроде как должен был называться его родителем, тоже никаких тёплых чувств не испытывал. И неизвестно почему, то ли из-за этой общей ненависти, то ли ещё по каким загадочным причинам, но эти двое действительно тогда ладили. Только-только получивший метку сынок важной министерской шишки (он и слышать не хотел, что вожделенный знак на предплечье ему достался так скоро как раз-таки из-за ненавистного отца), невероятно гордящийся этим. И молодой волк-оборванец, который о Метке мог только и мечтать, но изо всех сил делавший вид, что это его совершенно не интересует. Многих удивляла эта их своеобразная... ну да, наверное дружба. Пожалуй, именно так люди характеризуют взаимоотношения навроде тех, что сложились у Сивого и Крауча.
Но ещё удивительнее было, что Барти похоже не сомневался, что за эти двадцать с лишним лет ничего не изменилось. Да и впрямь, с чего бы? Всего-то началась и одинаково бесславно для них закончилась пара войн. Сивый всего-то несколько раз чуть не сдох и едва не оказался в застенках Азкабана, а Крауч всего-то душу отдал за своего обожаемого Хозяина и вот уже почти десять лет его бывшие друзья и соратники считали Барти мёртвым, даже не задумываясь, а что же с ним произошло на самом деле. И впрямь, причин забывать о короткой юношеской дружбе совсем нет.
Пока Фенрир предавался размышлениям, Крауч тем временем похоже согрелся достаточно, чтобы заговорить, но при этом недостаточно, чтобы заговорить о деле. Попросил ещё одеяло. Сивый хмыкнул и, подобрав чей-то валявшийся у костра клетчатый плед, небрежно накинул его на плечи Барти. Чтоб с ним нянчились, тот пока не заслужил, а если понадобится, потом о нём женщины позаботятся. Теперь похоже тепла Краучу было достаточно, чтобы он смог наконец заговорить о причине своего появления. Разумеется, что-то ему было нужно, в этом Сивый ни секунды не сомневался. Предполагать, что кто-то мог таскаться по лесам, просто из желания повидать "старого друга", не озаботившись при этом даже подходящей одеждой, было по меньшей мере глупо, а Фенриру такие глупости свойственны не были, иначе он бы не оставался так долго в живых и не продержался бы на позиции вожака. Так что он только фыркнул и кивнул на заявление Барти о помощи, в которой он нуждается. Продолжай, мол, рассказывай, в чём дело, а там посмотрим.
Вот как. Кэрроу значит. Крауч хотел их разыскать, ну и прекрасно. Но вот причём тут он, Сивый, ему пока было неясно. Его дорожка давным-давно пошла в другую сторону от Пожирателей, большую часть которых переловили, а те, кто остался на свободе, или сбежали из страны, или строили из себя добропорядочных граждан. Что же конкретно до Кэрроу... С Амикусом Сивый особых дел не имел, а с Алекто успел однажды трахнуться по пьяни. Ночь, конечно, была жаркая, но это всё ещё не причина их разыскивать. Но вот Барти, хоть и не знал всей подноготной, похоже считал иначе. В ответ на его заявление Сивый удивлённо приподнял брови. Категоричность в тоне Крауча даже не раздражала, забавляла скорее. Ох уж эти чистокровные, вечно считают, что всё вертится вокруг них и все им чего-то должны. Впрочем, своих эмоций Фенрир не выдал, только прищурился и поинтересовался:
- И с чего ты думаешь, что я буду её искать? Мне-то это зачем? И мне всё ещё интересно, уж прости за настойчивость, как это ты выжил и остался в своём уме? - напомнил Фенрир.

И всё же вся эта ситуация Сивого начала раздражать. Каждый раз, задавая вопрос (один и тот же, по сути, повторяемый снова и снова), он получал в ответ задумчивую тишину, а потом какие-нибудь ничего не значащие отговорки. Интересно, Крауч и впрямь считал, что он побежит исполнять, что велено, по первой команде и не требуя никаких объяснений? Это он его таким помнит? Да что там, он и впрямь таким был, и двадцать, и даже пять лет назад. Будучи никем, щенком без стаи, одиночкой, брошенным своим Создателем. И будучи матёрым волком, вожаком послушной ему стаи. Всегда, ненавидя волшебников за их высокомерие и самодовольство, мечтая доказать всему миру, что оборотни чего-то стоят, он всё-таки подчинялся магам. Насмехаясь над их непоколебимой верой в собственные силы и привязанностью к палочкам, Сивый их всё-таки... боялся, опасался? Они ведь, чтоб их, умеют поставить себя так, что безоговорочно веришь в их главенствующее положение, их просто-напросто больше, они, чёрт возьми, и впрямь умеют обращаться со своими палочками и творить магию, какая ему и не снилась.
Да, всё это было так. И ещё пять лет назад Сивый, запихнув куда подальше все собственные возможные планы и устремления, поджав хвост бежал по первому зову к своему Хозяину, будто верная собачонка. И перед его прихвостнями-волшебниками лебезил, и их приказы тоже выполнял без разговоров. Вот только... Со всей своей хвалёной магией, со всеми хитроумными планами и мощной армией волшебники крупно облажались. Во второй раз. Их Господин во второй раз сдох, хотелось бы верить, что теперь уже окончательно. А вот он, Сивый, вполне себе жив, с большим трудом, но всё же выбрался из передряги, куда попал по милости ублюдков с палочками. Он выжил, остался на свободе и понял, что ничего и никому не должен, кроме себя самого и своей стаи. Пришло время воплощать в жизнь собственные планы. Не сразу, постепенно, но воплощать. А пресмыкаться перед кем-то ещё пора прекращать.
И вот появился количеством жизней обогнавший даже их бывшего Хозяина Барти Крауч, старый, мать его, друг. Сначала требует чего-то, потом несёт какой-то мелодраматический бред, да ещё и изъявляет надежду, что он остался всё тем же Фенриром Сивым, каким его помнят. Это было бы смешно, если бы так не бесило. Сивый и так уже проявил все чудеса выдержки, а ведь терпение, по крайней мере, как Барти должен был помнить, не было его коньком.
-И каким же ты меня, интересно, помнишь? - прорычал Сивый, легко поднявшись на ноги. Он немного возвышался над Краучем и рядом с болезненно осунувшимся мужчиной крепко сбитый здоровый оборотень выглядел внушительно, - послушным пёсиком, радостно несущим в зубах всё, что тебе надо, похоже? - Фенрир сжал кулаки и отступил от Барти на шаг. Тот выглядел уж слишком жалко, чтобы пачкать об него сейчас руки. К тому же Сивый всё же надеялся ещё получить от него какую-нибудь информацию. Что ж, пожалуй, отложить разговор до завтра - не такая уж плохая идея. Сейчас Сивый убедился по крайней мере, что Крауч действительно тот, за кого себя выдаёт. Теперь нужно поразмыслить, что это значит и какую пользу он может принести Фенриру и его стае. Конечно, за ночь Барти вполне может придумать какую-нибудь сказочку, чтобы скормить ему, но с другой стороны, что мешало сделать это заранее? К тому же ложь вычислить будет не так уж трудно.
- Вот что, - чуть спокойнее, но по-прежнему со злостью в голосе, произнёс Сивый, - Разговор мы отложим. Но завтра ты расскажешь мне всё. В подробностях. Ответишь на все вопросы. И подробно объяснишь. За каким боггартом. Мне тебе помогать, - отрывисто пролаял оборотень и добавил, - а если нет. Я помогу тебе решить твою проблему слишком долгой жизни... Старый друг, - осклабился Сивый и посмотрел куда-то за спину Краучу, на густо растущие кусты. Оттуда тут же появился молоденький парнишка с написанным на лице смущением и испугом. Ему он потом объяснит, почему подслушивать чужие разговоры нехорошо. А пока...
- Уведи его, - кивок на Крауча, - Найди ему какую-нибудь койку потеплей и глаз не спускай. Головой отвечаешь, понял?
Дождавшись согласного кивка и выполнения его указаний, Сивый задумчиво посмотрел в спину уходящему Барти и опустился обратно к костру, поворошил ветки, заставляя их разгореться ярче. У него в голове так же начинали пылать мысли, которым он слишком долго не давал воли. А может для того Крауч и появился, чтобы подтолкнуть его к осуществлению давних планов? Это всё определённо стоило хорошенько обдумать.