Semper fidelis

Объявление





Освобождение соратников из Азкабана прошло успешно, похоже, фортуна на стороне оборотней и тех, кто продолжает называть себя Пожирателями Смерти. Пока магическая общественность пытается прийти в себя, нужно спешить и делать следующий ход. Но никому пока не известно, каким он будет.

Внимание!
Форум находится в режиме низкой активности. Регистрация открыта для тех, кого устраивает свободный режим игры.


• Правила • Гостевая • Внешности
• Список персонажей • Сюжет
• Нужные персонажи
• Магический центр занятости
• Книга заклинаний

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Semper fidelis » Личная игра » Маленькая смерть


Маленькая смерть

Сообщений 1 страница 11 из 11

1

http://f5.s.qip.ru/ZkNFxURU.jpg

Участники: Амикус Керроу и Эмилия Роули
Место действия: Париж, Франция.
Время действия: Сентябрь 1981 в реальностях и много других сентябрей там, где мешаются воспоминания и грёзы.
Описание: Маленькой смертью называют осень, разлуку, предательство. А французы нарекли этим именем сладострастие, поставив наслаждение плоти в один ряд со страданиями души.


[audio]http://pleer.com/tracks/4406402QmZO[/audio]
[audio]http://pleer.com/tracks/18770oIl7[/audio]

Предупреждения:Возможно, это будет R Теперь это точно R

Отредактировано Amycus Carrow (2015-11-28 19:06:50)

+1

2

Давно замечено, что «рай в шалаше» тем длиннее и безоблачнее, чем больше и роскошнее дом, хозяева которого в своём влюблённом чудачестве выстроили шалаш в саду. Впрочем, тем, кто никогда ничего лучше шалаша не имел, обрести рай проще, чем тем, кто родился в роскоши и даже не задумывается над тем, что бывает иначе. Амикус относился к второй категории. Он родился и вырос в богатстве, никогда не знал отказа в своих прихотях, если они стоили только денег, и редко задумывался, откуда эти деньги берутся. Уже взрослея, он узнал, что в сейфе под землёй монетки появляются не сами собой, а благодаря росчерку пера на нужной бумажке. И годы спустя он едва не утонул в потоке этих бумажек, обрушившихся на него со смертью отца. Гоблины недобро улыбались и не спешили прийти на помощь наследнику, а Амикус укорял себя раз за разом за то, что не потрудился вникнуть в дела, пока отец ещё был жив. Однако, спустя полтора года и две обидные, но не фатальные ошибки, он уже мог сказать, что понял, что к чему. Очень помог в этом старый друг отца, нотариус из Косого Переулка. Именно из-за его помощи ошибок было две, а не двадцать. И именно он в начале сентября пригласил к себе Амикуса и с серьёзным видом предложил вложить крупную сумму в гоблинский прииск. Предприятие было рискованное, потому что золота могли и не найти, в то время как на разработку шахты уйдёт немало времени и средств. Но если только представить, что всё получится…сумма предполагаемых дивидендов со множеством нулей заставляла забыть о рисках.
- Они скоро соберутся в Париже. Съезди, посмотри на них, почитай контракты. Но я тебе скажу,– тут старый юрист подмигнул, - если бы у меня были такие деньги, я бы рискнул.
У Амикуса не было причин не доверять своему советчику, и он согласился. Кроме того, поездка в Париж могла стать вполне удачной охотой на двух зайцев – хорошим вложением, и извинением перед невестой за ставшее весьма редким внимание.
Деловые партнёры, договоры, банковские дела, подготовка к свадьбе, светские рауты и приём поздравлений с будущим торжеством – это всё отнимало дни, но и ночи оставались не для снов о возлюбленной или бессонниц и писем. Бесконечные рейды, схватки и дозоры и железная маска, уже прирастающая к лицу – вот, что составляло ночи Керроу. А между тем, дни казались реальными, пусть и наполнены они были мирным однообразием, а ночи походили на тревожный сон, не достаточно страшный, чтобы проснуться, но такой, от которого под утро оставался горький осадок. Целители говорят, что порой от плохих снов помогает смена обстановки – передвинутая кровать, например. Амикус решил на пару дней перенести своё ложе в Париж, надеясь, что это подарит ему хоть одно приятное сновидение. И Эмилия Роули просто должна была присниться.
- Но учти: я еду по делам и всего на пару дней, - честное предупреждение о том, что жених не собирается бегать вслед за своей невестой по магазинам, галереям и выставкам, башням и полям. Хотя женщины – коварный народ, они соглашаются и смотрят смиренным взором, а потом всё равно всё выходит так, как им хотелось. Предусмотрительности ради, Керроу подготовил плацдарм для мести. Когда выяснилось, что номера на двоих с раздельными спальнями в гостинице для магов заняты, он отказался искать другую, мотивируя тем, что уже останавливался там однажды и не собирается ехать в другое место. И на имя «месье Керроу» был зарезервирован люксовый номер на двоих с огромной двуспальной кроватью. Амикус мстительно улыбнулся.
«Я припомню тебе все твои вишни и пломбиры, лиса».
Человек предполагает, а дела располагают. То, что описывалось в буклетах как «бесконечно красивый город» и «сама любовь, пойманная в ловушку кружевного металла» пролетело мимо серым потоком, не задержавшись в сознании. С утра портал через пролив, потом почти сразу гостиница, брошенные вещи и прощание с мисс Роули до вечера (даже не успел выслушать её комментарии по поводу кровати), встречи и переговоры, огромное количество цифр и слов, французский язык, из которого до понимания доходили лишь отдельные фразы и тошнотворно доброжелательный переводчик, у которого хотелось спросить, с каким карамельным королём гуляла его мамаша.  До гостиницы Амикус добрался уставший, голодный, потому что улыбчивые французы весь день питались одним кофе и крошечными бутербродами, и разочарованный. Кроме того, мисс Роули куда-то ушла и до сих пор не вернулась. Номер был пуст и тёмен. Не зажигая свет и не задёргивая шторы, Амикус скинул жаркую мантию, выдернул из манжет запонки и почти с наслаждением избавился от галстука. Сил хватило только расстегнуть пуговицы на рубашке и вытащить её из-за пояса брюк. А потом Керроу просто повалился на кровать, раскинув руки и собираясь с силами, чтобы дойти до ванной комнаты. А ещё не плохо бы заказать ужин в номер, и спросить у портье, как давно ушла гулять Эмилия. Но это всё после трёх минут покоя. Ну ладно, пяти минут.
«А ну встал и пошёл, я сказал!» - после таких приказов те, к кому они были обращены, обычно мгновенно оказывались на ногах и бежали куда-то, даже не зная направления. Но не в этот раз. Керроу откликнулся медленно, будто делал одолжение, сам себе. Однако вертикальное положение принял, по камину вызвал служащего и потребовал ужин. Далее стимулом двигаться стала мечта о горячей воде и мягких полотенцах.
«Как, оказывается, сложно быть богатым», - глубокомысленное заявление сопровождалось небрежным сбрасыванием остатков одежды, а потом повернулись вентили, и водопад горячей воды рухнул на голову, а в голове не осталось связных мыслей.

Отредактировано Amycus Carrow (2015-10-16 19:38:18)

+2

3

Париж – город любви и несбывшихся надежд. И кому не хотелось бы выстояв очередь попасть на Эйфелевою башню, пройтись по площади Дофине. И разумеется богемное место, которое обязан согласно путеводителю посетить каждый богемный маг – Монмартр. До начала двадцатого века служивший лишь истинным ценителям искусства. С наступление темноты оно превращается в самый оживленный уголок столицы.
И разумеется, напрашиваясь вместе с Амикусом, пусть и по причине дел я надеялась, что он все же сумеет уделить мне драгоценное время, но вместо этого он буквально насмехался надо мной всю дорогу. 
Оставшись в номере, я стояла, раскрыв рот в пол-оборота к двери, в которую он успел выпрыгнуть, так и не ответив мне на вопрос о кровати. И как бы мне хотелось верить, что это было из-за его занятости, верилось в это едва ли. Полностью обескураженная я направилась к той самой кровати, которая была намного шире моей собственной и рухнула на нее, не снимая уличной мантии. Я казалось замерзла, поэтому хотела согреться.
«Не могу же я проваляться здесь весь день?!» - подумала я.
Вставать совершенно не хотелось. Кровать была удобная, мягкая и в ней казалось, можно было провалиться из реальности, так манила она собой.
Я настолько быстро собиралась, чтобы успеть отправиться в эту поездку с Амикусом, что не успела ничего захватить с собой совершенно. В голове возникла мысль, что вечером будет возможность вместе поужинать, отель был шикарным, это было видно по холлу. Здесь были лишь высшие слои магического сообщества. Чем больше я была с Кэрроу, тем больше понимала насколько посредственными были расходы на мое содержание. Хотя, жаловаться особо я не могла, меня учили сдерживать свои амбиции. Скромность – не самое худшее качество для будущей жены.
Сползя с кровати, однако, не с малым усилием, я все же направилась на поиски «приключений». Путеводитель по Парижу был со мной. Это было одно из того немногого, что у меня было с собой. Если бы не он, наверное,  я бы не знала места, куда следовало обязательно сходить. Жаль, что я осматривала их без Амикуса. Парочки, которые целовались на каждом углу с такой жадности заставляли меня на них нескромно засматриваться. Уличные музыканты, которых было довольно много завораживали, я теряла счет времени, даже забыла о том, что пропустила обед.
Вспомнив об ужине, я решила подготовиться.  В путеводителе были указаны несколько отличных мест для волшебниц. Мантии из самых изысканных тканей, которых в Англии сложно встретить. Платья, перчатки, туфли. Нижнее белье. О! как же француженка смутила меня этим.
- Зачем мне это? – указывая на подвязки, поинтересовалась я у продавца.
-  Ваш молодой человек будет в восто’ге! Вы что! - заверяла она меня  с милой улыбкой и подталкивая в примерочную. Должно быть я выглядела странно, во всяком случае когда я вышла посмотреть на себя в большое зеркало я выглядела иначе. Непривычно. Платье было похоже на то, что мне покупал Амикус на первое свидание, разве что вырез на груди был глубже, да и спина была оголена.
Волшебница сияя бегала вокруг меня и подозвала еще одну, которая как оказалось, была парикмахером. Они обе насоветовали мне поднять волосы вверх, чтобы показать шею и прелесть изгиба тела, которое должен был увидеть избранник. Благо мантия могла прикрыть и это, но должна заметить, подобные платья заставляли меня еще сильнее расправлять плечи и выпрямлять спину.
И вот, я в этом наряде, направилась обратно в отель, правда забежала в еще одно место, чтобы купить подарок для Амикуса. Не зная, как он к этому отнесется, я все же решилась взять для него фолиант в переводе с французского об артефактологии. Тираж ее был ограничен и за первое издание я отдала довольно существенную сумму, которую откладывала по случаю, но упустить этот момент я не могла. Он довольно много средств потратил на то платье, и мне хотелось возместить ему убытки, да и везде и всюду он платил за меня. Отцу это не нравилось, он давал мне по привычке сбережения на содержание, а сама я боялась обидеть Амикуса, поэтому теперь я честно, чуть пружиня на новых туфлях на весьма высоком каблуке с такой же высокой прической на голове я радостно направлялась в отель. Фолиант был завернут в упаковку, которая так и говорила мне своим внешним видом, что жених будет доволен подарком и натерпелось посмотреть на его счастливый взгляд. Я знала, что он давно охотился за подобным, но из-за не особо знания французского не мог найти общий язык с продавцом. В отличие от меня. Хорошо, что и путеводитель был на французском, хоть где-то я могла ощущать превосходство.
Уже было поздно. Служащий обеспокоенно ходил в холле и завидев меня всплеснул руками. Так забавно выглядел этот невысокий старичок с длинными курчавыми волосами затянутыми на затылке в хвост, что я не сдержала улыбки. Амикус потерял меня. Эта новость вызвала во мне удовольствие, и где-то внутри проснулся чертенок. Я отомстила ему за кровать. Хотя…мысль о кровати вновь вернула меня на землю. Как же мы будем делить с ним одну кровать оставалось загадкой. Если бы отец узнал он бы пришел в ярость.
Зайдя в номер я заметила смятую постель. Амикус тоже оценил всю прелесть здешних удобств. Печальный факт, ведь я надеялась заставить его спать на полу. Или в ванной.
«Так странно, где же он?» - подумала я не найдя жениха нигде. Ужин стоял на столике у камина. – «Мы будем ужинать в номере? Зря старалась…»
Мысль о впустую потраченном времени заставила меня направиться в ванну. Ее дверь была раскрыта и я  подумала, что она свободна. Хотелось поскорее избавиться от высокой прически. Не глядя никуда я прямиком направилась к зеркалу висевшему над раковиной, скинув мантию, я бросила ее небрежно на небольшой столик справа от раковины, а сама принялась разглядывать макияж, который мне успели нанести. Я выглядела старше.

внешний вид

http://www.aceshowbiz.com/images/wennpic/amy-adams-2013-ee-british-academy-film-awards-03.jpg

[AVA]http://s6.uploads.ru/CkMq4.jpg[/AVA]
[SGN]http://s6.uploads.ru/YowPb.gif

[/SGN]
[STA]во власти чувств[/STA]

Отредактировано Emilia Rowle (2015-11-19 17:00:05)

+1

4

Невероятной силой обладает водная стихия, неся с собой смерть или же очищая раны и принося успокоение. Заключённая в камень и сталь, вода становится послушной и ласковой, но даже в этих оковах остаётся богиней, которая выслушивает хвалу каждый день и каждый час. Искреннее всего такие мысли и слова тёмными вечерами, после тяжёлого дня. Как бы ни было тяжело прожить день – один поворот крана, и тёплые объятия низвергающегося сверху потока сразу успокаивают, убеждая, что всё будет хорошо и светло, а грязь и скверна без следа смоются в сточную канаву. Если бы только любую грязь можно было смыть так же легко как усталость и пот.
Отрегулировав температуру, Амикус с наслаждением подставил спину упругому потоку, низвергающемуся не из привычной «лейки», а из широкой серебряной трубы в стене. Вода била по плечам и разносилась брызгами вокруг, заливая каменную чашу под ногами, шёлковые занавески и зеркала. Опустив голову, Керроу просто стоял несколько минут, застыв как статуя, закрыв глаза и слушая шум воды. Вода смывала не только усталость с мышц, но и раздражение с мыслей. Гоблины начинали казаться не такими занудами, а улыбки будущих деловых партнёров местами даже искренними. Подняв голову, Амикус бросил взгляд в зеркало, занимающее все три стены вокруг. Среди потёков воды и заполняющего комнату пара он увидел себя и поразился тому, как отличается это отражение от того, что смотрело на него из зеркал фамильного дома ещё несколько месяцев назад. Плоть та же, не изменилась ничуть, пусть и говорят знакомые тётушки о том, как возмужал наследник за последние годы. Изменился взгляд, ставший более серьёзным и тёмным, изгиб рта, реже складывающийся в улыбку, между бровей появилась едва заметная бороздка. Рука сама потянулась ко лбу, а в зеркале на мгновение появился удивлённый мальчишка, заключённый в тело взрослого мужчины.
«Вот так даже и не замечаешь, как взрослеешь, - Амикус подмигнул отражению. – А ведь тебе, брат, всего двадцать три».
Поток воды чувствительно ударил в затылок, это было почти похоже на дружеский подзатыльник. Он напомнил о том, что взрослый мальчишка сейчас не у себя дома, а в Европе, посреди Парижа, Тёмный Лорд сейчас далеко и ему нет дела, как развлекаются его слуги, зато рядом есть красивая молодая девушка, которую надо бы развлечь, коли привёз.
- Из тебя ужасный кавалер, Керроу, - прокомментировал молодой человек, смывая с волос и кожи ароматную пену и размышляя, стоит ли браться за бритву второй раз за день ради ужина в номере. Решив, что и так вполне хорош, отказался от этой идеи. Вместо этого он протянул руку к крану, собирая силу воли, чтобы его повернуть. Одним движением послав вентиль в сторону, Амикус обрушил на свою голову поток ледяной воды, острой и тяжёлой, как снежная глыба. Все мышцы в теле мгновенно свело судорогой, даже дыхание прервалось на секунду, когда этот жидкий холод окутал со всех сторон, сжимая в объятиях. Выдержав несколько секунд, Керроу закрыл кран и поднял голову, ловя лицом последние ледяные капли. Кожа покрылась мурашками, отзываясь на пытку холодом лёгкой болью. Но уже через несколько секунд на смену холоду снаружи пришёл жар изнутри. Рождаясь где-то в районе солнечного сплетения, он распространялся по самым отдалённым участкам тела, пробираясь по жилам в кончики пальцев, пробегая под кожей, поднимаясь вдоль позвоночника по спине. Кожа, минуту назад побелевшая от холода, теперь горела огнём, и по щекам разливался румянец.
Постояв минуту, наслаждаясь теплом, рождающимся внутри, Амикус переступил через бортик чаши и ступил на ковёр. С волос всё ещё капала вода, но, касаясь горячих плеч, она едва не испарялась с шипением. А после встречи с жёстким махровым полотенцем тело забыло даже о толики усталости и хандры, наполнившись силой и теплом.
И в тот момент, когда хозяин этого тела сетовал, что этот жар и силу оценить некому, дверь ванной комнаты приоткрылась. Амикус замер за шёлковой ширмой, боясь вспугнуть гостью. Послышался звук открываемого крана у раковины и плеск, и любопытство стало на столько сильным, что противится ему не было сил. Выглянув из-за шторы, Амикус увидел склонившуюся над раковиной женщину, в дорогом платье, с высокой причёской. Если бы в тот зимний вечер полтора года назад кто-нибудь сказал мистеру Керроу, что девочка в голубом платьице с рюшами через два месяца после окончания школы будет выглядеть вот так – он бы сопротивлялся её предложению ещё меньше. Белая кожа в глубоком вырезе на спине, выступающие лопатки, изгиб красивого тела, обтянутого синим шёлком…столь невинные жесты и вполне ожидаемая и отнюдь не невинная реакция смотрящего.
«Чёрт, не вовремя», - мысленно выругался Амикус, чувствуя, как опускается по спине и укореняется в паху жар, рождённый не холодной водой, а его собственными мыслями.
«Надо было запирать дверь, - ехидно ответил внутренний голос. – Всегда запирал двери все комнат, а тут вдруг забыл. Не ври себе – не вдруг».
Глубоко и медленно вздохнув, отгоняя от себя такие приятные, но явно лишние мысли, Керроу обернул вокруг пояса широкое полотенце, жалея, что халат висит слишком далеко. Или не жалея. Он всё ещё не мог разобраться, хочет ли он Эмилию настолько сильно, чтобы взять штурмом её принципы чистоты и святости.
- Добрый вечер, дорогая, - выйдя наконец из укрытия, произнёс молодой человек, заставляя девушку обернуться на голос. – Хорошо погуляла? Надеюсь, моё отсутствие не испортило тебе день,  - как будто ничего не происходит, и один из собеседников не стоит практически обнаженный, всё ещё мокрый и слегка возбужденный по среди ванной комнаты. – Я голоден как чёрт, присоединишься ко мне?
«А голод бывает разный, верно? Признайся, Керроу, смущать её тебе давно стало не так интересно. Ты знаешь, что никто из вас не будет спать на полу, а рыцарского клинка, чтобы положить его между вами в кровать, у тебя нет».

+1

5

«Определенно этот макияж мне не идет», - подумала я и решительно приступила к ликвидации довольно сомнительной красоты. На ней, казалось, была целая тонна чего-то непонятного. Я никогда не использовала подобные вещи, и мне было дико использовать косметику, а в особенности те, что продавались в магических магазинчиках в Косом переулке. Да и к чему все это?
Смыть с лица косметику оказалось непосильной задачей, и я сожалела, что не знала заклинания, которое использовала моя мать. Вот она то и была любительницей подобных вещей ее алая помада заставляла меня в детстве рыдать, потому что я очевидно принимала ее за кровь. О да, кровь, которая не давала мне спокойно уснуть, рыдать в своей колыбели до тех пор, пока мама не смывала этот искусственный лоск со своих губ.
Удивительно, стоя перед зеркалом, я вспомнила об этом, а заодно мне захотелось поделится с ней своими тревогами. Но какого это сказать ей о том, что меня тревожило? Тревожили перемены нарастающие все быстрее и быстрее во мне? Всякий раз, когда мы были с Амикусом мне хотелось чуть больше, чем того позволяли приличия. И вот, самые мои сокровенные мысли начинали воплощаться в реальности, и я этого боялась как никогда. Один номер. Одна кровать. И едва ли я была готова поступиться традициями и переступить черту дозволенного, но всякий раз я осознавала, что хотела того, запретного. Всякий раз, когда он целовал меня. Голову кружило, а внизу живота что-то натягивалось словно струна и когда он выпускал меня из своих объятий она рвалась эхом проносясь по всему телу, достигая сердца или разума, не знаю их ли даже. Сожаление охватывало меня. Я не хотела покидать этих крепких рук.
«Под защитой. Ты под моей защитой» - так и вертелось у меня в голове, вместо тех слов, что мог, но не говорил Амикус. Именно в безопасности я ощущала себя рядом с ним. Но не всегда. Сегодня я была поражена тому, что он с такой легкостью решил не менять номер. Просто потому что не хотел. Я тоже не хотела и это было для меня страшнее.
Взглянув в зеркало,  я убедилась, что на лице не осталось ничего, что делало меня схожей с фарфоровой куклой, и обмакнула лицо теплым, мягким полотенцем.
Раздался голос. Голос Амикуса. Я обернулась, выронив полотенце из рук. Я и слова молвить не могла, разглядывая его полуобнаженное тело. Сердце забилось чаще, а дыхание напротив замерло, во всяком случае, именно это я ощутила. Потупив взгляд, я отвела его.
- Добрый, - очень тихо произнесла я, хотя возможно мне только показалось, поскольку я не услышала своего голоса, слишком било в висках. Тук…тук..тук… Как же сильно ударяло мое сердце.
- Прости…я не знала, что ты здесь…прости…не ….не хотела тебе мешать…. – я еле выдавливала из себя слова, пока взгляд мой, пытался бороться с разумом. Первый желал смотреть в упор, а второй говорил мне бежать из ванной комнаты.
- Да…конечно…я подожду тебя там… - Даже не подняв полотенца с полу, желая как можно скорее покинуть ванную комнату, я буквально выбежала из нее, спасаясь согласием на предложения Амикуса поужинать вместе. И как можно было мне возражать?
Выйдя из комнаты, я прикрыла дверь, плотно прижавшись к ней спиной. Сердце все еще стучало как ненормальное. Я прикрыла глаза, а ртом выдыхала воздух, который скопился в легких. В Ванной раздались шаги, и я рванула от двери, но не подрассчитав оступилась и растянулась на полу. Такого со мной не происходило еще никогда. Я потеряла не только трезвость своих мыслей, но под властью собственного тела стала его заложницей.
[AVA]http://s6.uploads.ru/CkMq4.jpg[/AVA]
[SGN]http://s6.uploads.ru/YowPb.gif[/SGN]
[STA]во власти чувств[/STA]

Отредактировано Emilia Rowle (2015-11-19 17:00:41)

+1

6

Кто только сказал, что смущать Эмилию Роули стало не так интересно? Наглая ложь! Эта святая невинность всё ещё краснеет, заикается, забывает слова и спасается бегством, спустя почти два года знакомства с мистером Керроу. Или он был не слишком настойчив в дрессировке циничности, или мисс Роули действительно свята в своей чистоте, не только телом, но и помыслами.
Глядя на горящие щёки и сверкающие глаза, Амикус изо всех сил старался не рассмеяться. Это зрелище было столь же забавно, сколь и прекрасно. Нервно вздымающая грудь и расширенные зрачки – он не раз это уже видел, но при других обстоятельствах, и пленницей этих обстоятельств была не Эмилия. Жаль, что не она, но будь она не такой серьёзной в вопросах чересчур близких отношений, вряд ли бы заинтересовала Керроу. Хотя и это тоже ложь – первая встреча в доме её отца заставила Амикуса думать о ней, как о бунтарке, вполне способной на призрение всяких правил высшего света и норм морали, но эта мысль скорее привлекла, чем оттолкнула. Как выяснилось, бунтовала девушка изредка и по делу. И за всё время от того памятного зимнего вечера до этого, пока ещё ничем не примечательного осеннего, Амикус умудрился ни разу не вызвать этот бунт на себя.
«Или я становлюсь мудр, или она любит меня. Даже не знаю, что лучше», - усмехнувшись отражению, он оглядел ванную комнату в поисках халата, чтобы отправиться ужинать, сделал шаг к двери, и в этот же миг услышал в комнате звук падения и вскрик. Забыв про халат и полотенце, болтающееся на поясе, он кинулся на звук. Дверь ванной распахнулась и с громким стуком врезалась в стенку, а сбежавшая принцесса обнаружилась рядом на полу. Кажется, бегство было слишком стремительным, и Золушка потеряла не туфельку, а равновесие.
Опустившись рядом с девушкой, Амикус подвёл одну руку под её плечи, другую под бёдра и коленки, не смутившись возможностью огладить сведённые ноги сквозь ткань платья. Ему показалось, что пальцы наткнулись на полоску тесьмы у бедра.
«Чулки? Серьёзно? Теперь я не поверю, что ты не надеялась произвести впечатление, Лиса», - с разгорающимся весельем и вожделением смеялся про себя рыцарь, поднимая даму на руки, - «Что ж, я впечатлён, только платье мешает оценить в полной мере».
- Куда ж ты решила от меня сбежать, а? – прижав бедняжку к груди, Амикус сделал несколько шагов по направлению к кровати, проигнорировав стоящие рядом же большое кресло и два стула. – Кажется твои собственные ноги против того, чтобы куда-то сбегать.
Уложив девушку на кровать, Керроу склонился над ней, ища в лице признаки боли. Но находил там только смущение, волнение и возбуждение.
- Надеюсь, ты не ушиблась? Не хотелось бы портить тебе отдых болью, - и тут же в уме внутренний голос ехидно добавил - «не запланированной природой».
Ох уж этот внутренний голос. Весьма ехидная и въедливая тварь, то и дело вмешивающаяся в мыслительный процесс. В данный момент этот непрошенный советчик то и дело привлекал внимание к роскошному вырезу на платье, к горящим щекам и длинным вытянутым на покрывале ногам. Остатки здравого рассудка просили к обладательнице всего этого уважения и понимания.
- Хочешь? – Керроу вытащил из ведёрка со льдом бутылку и с громким хлопком вынул пробку. Золотистое вино пролилось в бокал, Амикус сделал большой глоток и передал полупустой бокал Эми. Поить её для храбрости не входило в его планы, она нужна была ему трезвой, смущённой, напуганной, и отчаянно борющейся со своими страхами. Впрочем, как всегда.
Щёлкнув пальцами, Амикус погрузил комнату в темноту, погасив все светильники. А потом обогнул кровать, подошёл к окну и раздвинул тяжёлые шторы, закрывающие его. Огромное французское окно, третий этаж маленькой гостиницы в самом центре и совершенно невероятный вид ночного города. Вспыхнула сотнями огней знаменитая Эйфелева Башня, где-то люди запускали в небо фейерверки, расцвечивая небо в ярко-красный и солнечно-золотой, а догорающие звёзды, запущенные в небо с земли, медленно падали куда-то на крыши.
- Смотри, - Амикус сел на край кровати, спиной к притихшей Эмилии. – Какое воспоминание ты хочешь привезти домой? Магазины, неудачный макияж или… - обернувшись, он проследил глазами линию её бедра, обтянутого платьем, задержался на секунду там, где совсем недавно пальцы нашли кружево чулка, а потом поднял взгляд на лицо девушки, задавая немой вопрос. Она может отказаться, конечно, может. У неё есть это право. Но не обидится ли Париж, что его запомнят такими мелочами как магазины и вечерняя усталость. Кажется, этот старый город, зовущийся столицей влюблённых всего мира, заслуживает некоторого уважения.

+1

7

Дверь ванной открылась и я слышала, как Амикус опускается надо мной. Сердце еще сильнее забилось в моей груди. Если бы я только могла выругаться, то сделала бы это неприменно. Его руки подхватили меня под плечи. Горячая кожа обожгла мою оголенную спину и только Моргана могла бы понять меня в этот момент. Тело словно объяло огнем дракона, воспылало разве что внутри. Сквозь тонкую ткань платья я ощутила и обжигающие прикосновения к бедрам. Руки Амикуса Кэрроу были созданы для того, чтобы доставлять удовольствие. В этом не было сомнения. Это я уяснила еще после того, как он впервые прикоснулся к моим плечам, чтобы помочь снять напряжение после экзаменом, когда я вся забитая прибыла домой на каникулы.  И я нисколько не сомневаюсь, что мой жених не понимал, что мое тело реагирует отдельно от головы. Его улыбка и лукавый взгляд выдавали. Спустя два года я стала различать его улыбки и взгляды. Так вот в этот миг он был похож на демона.
Нарочно или нет, но он прижал меня к себе, я прикрыла глаза, щекой касаясь его оголенного плеча. Как же жгло внутри...
Оказавшись на кровати я почувствовала себя окончательно сломленной. Мой разум отделился от тела окончательно и никакое воспитание не скрывало тяжести моих вздохов. Я прикусила губы.
- Нет... - выдавила я из себя на выдохе.
И вот он вновь ускользнул от меня, а я ждала, что он поцелует меня. Его губы были созданы для поцелуев. Я теряла голову от них, тело как песок сквозь пальцы просыпалось на землю...ускользало от меня. И я бы лукавила. если бы сказала, что не мечтала о большем. Лукавила и тогда, когда говорила, что не хочу делить с ним ложе... Но наставления матушки твердили, что подобное возможно лишь после свадьбы. Отцу, казалось было уже и вовсе наплевать, он назвал меня предательницей. Но ведь я была счастлива, несмотря на то, что мой жених как демон искушал меня собой. Раз за разом проверяя силу духа. 
Я печально выдохнула поднявшись на локтях, чтобы принять бокал из рук Амикуса. Я взглянула на жидкость, мне совсем не хотелось пить. Я боялась, что даже после одного глотка просто не смогу себя контролировать. А сейчас мой демон переступал черту.  Комната погрузилась во мрак под приказом щелчка пальцев Амикуса. Он как настоящий искуситель раскрыл окно. По правде я смотрела на его спину, на мышцы, которые выделялись от телодвижений. Кэрроу сел на край кровати, спиной ко мне. Я могла лишь единственное - заставлять себя дышать, сжимая бокал. 
Даже когда он сказал мне посмотреть в окно я не смогла отвести взгляда от него самого. От его оголенного торса. Прежде я не видела его таким. А мрак вокруг нас дал мне уверенность, пусть и мнимую, что мой пристальный взгляд будет незаметен. 
Могла ли я быть уверена в том, что он хочет на самом деле? О чем он просил меня. Возможно, будь я глупее, то не поняла бы его. Он выжидал шага от меня.  Отставив бокал, так и не отпив от него, я поднялась на колени. В длинном платье это было не столь легко сделать, но я проползла через широкую кровать к Амикусу на край. Пожалуй, она мне казалась шире, чем была на самом деле, поскольку я понимала, что делаю весьма серьезный шаг для себя, но я любила его. В этом уже не было сомнений. 
Я неловко провела ладонью по его позвоночнику медленно сверху вниз. Ее обжигало. Я дрожа выдохнула. Мне было столь волнительно, я ведь даже не знала что хочу. Хотя знала, но как сказать об этом вслух? Мы даже не муж и жена...я нарушаю своим присутствием правила аристократов...
- Я не знаю... - тихо произнесла я, неловко поцеловав Амикуса в губы, но не отстранялась. Мне хотелось большего, хотелось, чтобы он подарил мне куда больше, чем воспоминания о городе любви по которому я гуляла в одиночестве.
[AVA]http://s6.uploads.ru/CkMq4.jpg[/AVA]
[SGN]http://s6.uploads.ru/YowPb.gif[/SGN]
[STA]во власти чувств[/STA]

Отредактировано Emilia Rowle (2015-11-19 17:02:08)

+1

8

Подушечки пальцев пробегают по спине, посылая вверх по позвоночнику табун мурашек, а вниз – волну тепла. Она придвигается ближе, тянется за поцелуем и эти яркие губы шепчут «я не знаю». Но в глазах другой ответ. Она смотрит так, словно просит избавить её от выбора, решить за неё, избавить от тяжести спора между разумом и телом. Но рефери она выбрала не удачного, он не сможет быть беспристрастным, и в этом споре выберет сторону любопытства плоти, а не строгости традиций. Мисс Роули, девочка в голубом платье с рюшами, проиграла, Эмилия, леди  в алом платье, целующая сочные вишни, победила.
- Я знаю, что ты будешь помнить, - прошептал Амикус, нагнувшись к её уху. Одно движение, и платье сползает вниз, оголяя белые плечи. В полумраке, расцвеченном огнями за окном, её кожа будто источает свет. Амикус любуется, прикасаясь пока только взглядом. То, чего он так давно желал, теперь перед взором, и это не мечты, не один из тех снов, после пробуждения от которых плоть мучается разочарованием прерванных грёз. Нет, это всё явь. Выступающие ключицы, ровные плечи, нервно и волнительно вздымающаяся грудь, трогательно выступающие рёбра, между которыми тревожно бьётся сердце. Амикус не может наглядеться. Он видел многих красавиц, в одежде и без, но эта юная леди – та единственная, кто будет ему принадлежать вся без остатка, и кому принадлежать будет он. Он сделает всё, чтобы её касались только его руки, только его губы, чтобы только в его присутствии её сердце выстукивало бы бешеную дробь, чтобы только ему отвечало её тело.
Он не сказал ни слова, но все комплименты своей красоте Эмилия могла бы прочесть во взгляде. А вместе с ними и желание обладания. В молчании, разрываемом лишь дыханием, Амикус наклонился, целуя свою невесту и будущую жену, целуя требовательно и властно, предъявляя свои права. Она просила решить за неё, и он решил. Одним движением он опрокинул её на кровать, на мгновение разорвав поцелуй. Теперь он уже нависал над распластанной на покрывале девушкой, а его руки стягивали с неё платье, некогда бывшее предметом соблазнения, а теперь ставшее бесполезным куском ткани. Послышался звук рвущихся ниток, а Амикус лишь усмехнулся, отбрасывая ненужную тряпку. Тончайшие чулки на длинных стройных ножках, несколько кружевных тесёмок на бёдрах, призванных защищать честь леди, но скорее приглашающих посягнуть на неё. Трогательно сведённые коленки и напряжённые ноги, подрагивающие ладони, прикрывающие грудь, и вместе с тем – взгляд, полный страха и желания, алые, налитые кровью губы. Эмилия отводит глаза, будто боится, что они её выдадут.
- Ты прекрасна, - прошептал Амикус, наклоняясь вперёд и касаясь губами коленки, обтянутой тонким чулком. Ладонь скользнула между коленей, касаясь внутренней стороны бедра, и пробираясь выше. Цепочка поцелуев следует до самой подвязки, пальцы сдвигают её в сторону, и новый поцелуй достаётся розовому следу на белой коже.
Амикусу стоит не малых усилий эта медленная игра в нежность. Его собственное возбуждение грозит захлестнуть с головой, грозит потерей контроля. В висках шумит кровь, а в паху собирается напряжение, кончики пальцев покалывает, когда он касается ими нежной кожи под кружевом белья Лии, но он заставляет себя остановиться, давая своей невесте минуту на передышку. Он поднимается и придвигается к ней ближе, прислушиваясь к дыханию. Ловит её лицо за подбородок и заставляет смотреть в глаза, а потом целует снова, но теперь медленно, заставляя самого себя успокоиться. Сегодняшняя ночь принадлежит Эмилии, это ей он пообещал воспоминание, которое будет стоить Парижа.
Лёгкие поцелуи – как отвлекающий манёвр, но наступление продолжается. Теперь рука скользит по её шее, ключицам и плечу. Амикус отмечает для себя каждый неровный вздох, каждую волну мурашек, пробегающую под кожей. От прикосновений сжимаются тёмные ореолы на груди, напрягаются мускулы, когда лёгкая щекотка следует вниз от рёбер к низу живота, а пальцы обводят впадинку пупка. Амикус знает, что не сможет узнать Эмилию за один раз, но она так благосклонно позволяет себя изучать. Когда-то он разрешил ей изучать его так, как захочется, теперь наступила его очередь. Терпением он заслужил право быть несдержанным и жадным. Но Эмилии об этом знать пока рано. Чем ограничиваются её знания о мужчинах, и том, что они делают с женщинами? Картинками в книжке «Наставления невесте»? Керроу усмехается, и стаскивает наконец с себя полотенце, бывшее его единственным одеянием. Оно летит куда-то в сторону ранее брошенного платья, а обнажённый теперь Амикус прижимается пахом к девичьему бедру, не сумев удержать полу-рык, полу-стон. Его прикосновения больше не похожи на воздушную ласку, ему хочется взять эту девушку, обладать ею, стать хозяином не только её сердца и мыслей, но и её тела. В порыве разгорающегося вожделения он покрывает поцелуями её лицо и шею, а потом касается зубами тонкой кожи у основания плеча и прикусывает, оставляя розоватый след, как метку.
Мыслей в голове больше нет. Пришёл конец человеческой природы, настало время чего-то большего.

+1

9

Шепот Амикуса обжег куда глубже и ниже, чем моё ухо. И страшно и желаемо был его шаг. Наверное, не стоило лгать себе, что я ждала этого единения. Ждала момента, когда мы смогли бы быть наедине друг с другом и вовсе не важно в Париже или в Англии. В дорогом номере отеля или на ромашковом поле. 
Одно движение ловких рук и мое дыхание замерло, а сама я вздрогнула в ожидании.
"Он так смотрит на меня... - подумала я, - знает ли он, что смущает меня,когда так смотрит? "
Это странное ощущение разорвавшегося времени. Времени, которое словно разделило меня на "до" и  "после", а сама я сейчас была где-то ровно посередине. 
Сердце билось так сильно, я слышала его. Или это сердце Амикуса? Казалось он тоже взволнован. 
"А он знает, что делать? - невольно подумала я. - О чем именно я буду помнить? Мы думаем об одном и том же? О нет...хватит думать Эмилия...."
Казалось я не могла концентрироваться на происходящем. Меня разрывало на тысячу и тысячу частиц Вселенной, формируя отдельную, сврю собственную, только мою и Амикуса. 
Я не контролировала себя. Мне было и страшно и несколько неловко от того, что Амикус усмехнулся отбросив мою единственную защиту даже не от него от себя самой. 
"Ой нет...что он делает? - подумала я, когда горячие губы жениха коснулись моих колен. - Какое приятное чувство..."
В следующую секунду мне уже хотелось растянуться на кровати, которая была готова захватить меня и Амикуса в свои мягкие объятия, как на траве возле озера, подставляясь теплым солнечным лучам. Но сейчас моим Солнцем был Амикус. Именно он обжигал меня, а я довольно щурясь подставляла для поцелуев себя.
Он сказал, что я прекрасна, но это отдалось где-то далеко. Все мое внимание было сконцентрировано на его руках, которые блуждали по моему телу, заставляя ощущать его иначе. Быстрый взгляд в его глаза и я снова из закрыла погружаясь в поцелуй.
Дрожь пробежала от макушки до пупка от опытных поглаживаний Амикуса.
"Он знает, что делать... - вновь мое сознание проснулось. - Сколько женщин было у него? Какая я по счету? - непрошенная мысль отвлекла меня от хода Мастера, который заставил тут же забыть о ней"
Я не могла не покраснеть, а затем не спрятать взгляд, увидев жениха полностью обнаженным. 
"Что ты делаешь, Эмилия! - попытавшись устрашить себя голосом родного отца я лишь больше давала себе слабину, позволив посмотреть на Амикуса. - Пожалею ли я об этом завтра?!"
Я громко вдохнула, содрагаясь от дрожи собственного тела, как только Амикус прикусил основания плеча. Голову вскружило, комната полетела куда-то....
"Что же это со мной? - Подумала я . - Амикус Кэрроу - тут же ответило сознание".
Все тело было тяжелее, такое, что мне было сложно пошевельнуть даже рукой, я подняла руки, обхватывая широкие плечи Амикуса, а затем выше к его волосами. Я посмотрела не него желая запомнить его таким. Он позволял мне узнавать себя снова. Изучать его. И если я пожалела бы утром об этом, то не считала так увидев его взгляд. Он пленил меня. Что-то новое и одновременно знакомое было в нем. Я в привычной манере поцеловала его в губы, но чуть оттягивая волосы назад, чуть приподнимаясь навстречу. 
В голове полное отсутствие Эмилии Роули. Той прежней. Я хотела большего. Я хотела ощутить все, что мог показать мне Амикус. Новую Вселенную. 
Я не выдержала и оторвавшись от губ Кэрроу выдохнула прерывисто в них, подставляя шею. От укусов в нее я вздрагивала и было приятно ощущать, как низ живота тянуло так сладко...

+1

10

Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содроганий!

В поучающих книгах для молодых девушек ещё пишут старое правило «леди не движется»? Тогда чему удивляться, что большинство этих леди, возносящих свою непорочность в священный сан, так несчастны в браке. Они охраняют непорочность тела, уповают на непорочность души, запрещая мужчинам любить себя, и называя эту страсть грехом. А потом удивляются, почему дражайший супруг ищет сладких плодов в других садах. Потому, что вы, скромница, так тщательно охраняли запретный плод, что он успел сгнить и высохнуть прямо на ветке.
Есть другая сторона медали – скромницы, не имеющие сил отказать. Красавицы, привлекающие многих охотников, и опрометчиво дарующие надежду, а потом не смеющие её отнять. По кусочкам раздают себя, надеясь, что никто не заметит, а когда приходит черёд того «единственного», ему достаётся огрызок, и приходится несчастному довольствоваться объедками и давиться косточками.
А между этими двумя крайностями леди, есть ещё любопытные скромницы, готовые отдать себя лишь одному, но отдать без остатка. Тело, душу, свои сны и мысли посвятить одному кому-то, и раствориться в нём. Эмилия Роули, смелая девочка, зажмуривает глаза и заливается румянцем, одновременно подставляя шею и протягивая руки для объятий. Прерывисто дышит, сводит коленки и выгибается на встречу прикосновениям.  Страх и желание, собственная дурманящая смелость – коктейль, который дано испить лишь раз, и только таким как Эмилия.
О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склонясь на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом все боле, боле —
И делишь наконец мой пламень поневоле!

Пространство заполняется вздохами, прерывистыми стонами, почти ощутимым стуком сердец, шумом крови в ушах. Звуки за окном тонут в этой мелодии, город, каким бы громким он не был, не может сыграть так чисто, не сфальшивив ни одной нотой, и он затихает, позволяя играть музыку признанным маэстро. Тела отзываются на прикосновения, становящиеся всё более смелыми, а мысли, хаотичным потоком проносящиеся в головах, теряют чёткость, превращаясь в оборванное «хочу» и «ещё». Чего «хочу» и какого «ещё» - да разве это важно? Последняя одежда летит на ковёр, оставляя тела обнажёнными, последние лоскутки стыдливости и страха следуют за ними, обнажая чувства и эмоции. Движения нетерпеливы, и не задерживаются на одном месте надолго, поцелуи кратки, и бегут от одного стона к другому. Двое людей жадно пьют дыхание друг друга, прижимаясь горячей кожей. Внутри что-то натягивается, подобно струне, отзываясь натянутым звоном в каждой мышце, в дрожании пульса налитой кровью плоти. Теряются имена - больше нет Амикуса Керроу, остался только мужчина, один из миллионов, миллиардов живущих, тех кто будет жить, и тех, чьё время давно прошло. От сотворения мира, и до его гибели эта дрожь, это звенящее напряжение ведёт их всех. Куда? Быть может, есть какой-то высший смысл в стоне, срывающемся с губ, в бешеной дроби сердца, в проливающейся крови…
Это всегда происходит не так, как представлялось. Он думал о ласке, нежности, думал, как возьмёт милостиво предложенное как дар, отблагодарив. Но вместо этого остановил себя в тот миг, когда уже ворвался в распростёртое тело, когда уже почувствовал судорогу, прошедшую глубоко внутри этой нежной плоти, когда Она вздрогнула в его руках. Замерев на мгновение, он извиняется перед ней поцелуем, прижимает к себе, держа почти на весу ставшее неимоверно лёгким тело, что-то шепчет на ухо, пока её руки не обвивают его за шею и не начинают скользить по спине. Есть, обязательно есть какой-то смысл в этом, в стонах, в стуке сердца, в проливающейся крови. Должен быть.
Ещё секунду назад хаотичные движения принимают форму. Теперь это движение вперёд и вглубь. Краткое отступление, шаг назад, и снова устремление куда-то. Ему хочется слиться с ней, дышать в такт, двигаться в такт, вместе, или на встречу друг другу. Остановиться уже не возможно, прекратить или замедлить движение – тоже. Там, в глубине горячего отзывчивого тела таится что-то, к чем так хочется прикоснуться, и раз за разом каждое новое движение – стремление войти глубже. Каждое новое проникновение – новый стон, срывающийся с её губ, новая судорога, пробегающая по её телу. Сегодняшний день – день рождения Желания, ведь с этой минуты смелая девочка Эмилия будет точно знать, чего хочет.
А Желание правит бал. Оно завладевает разумом, заставляя забыть обо всём. Оно заставляет натянутую струну дрожать в предвкушении. Желание поднимается по позвоночнику, грозя взорваться в голове  и уничтожить сознание, но вместо страха порождает удовольствие. Струна рвётся где-то в животе, отдачей ударяя в голову и ниже – туда, где два тела соединены в одно целое. Дрожь переходит в судорогу, и всё тело, все мысли, все миллионы лет эволюции сейчас подчинены одному движению. Найти покой глубоко в её теле.
Где-то несутся в вихрях Вселенной галактики, где-то гибнут в огне безжалостных звёзд планеты, где-то вспыхивают Сверхновые, а облака газа превращаются в каменную твердь. А здесь, на огромной кровати, у окна с видом на Париж, молодой мужчина, всё ещё вздрагивая о пережитого довольствия, благодарит молчаливыми поцелуями и объятиями женщину, которая подарила ему себя. Определённо, в этом должен быть какой-то великий смысл. Нечто большее, чем наслаждение плоти.


Стихи - А. С. Пушкин

Отредактировано Amycus Carrow (2016-01-05 16:23:04)

+1

11

Мерлин и Моргана. Я никогда не думала, что есть волшебство по своим свойствам дающее больше, чем я. Хотя, пожалуй, в старых книгах я находила упоминания о том, что самые устойчивые заклинания к времени это ничто иное как эмоциональное соединение мага и объекта, которое он накладывает заклинание. И да, в этот миг, здесь, в Париже, на этой бескрайней кровати я заклинаю Амикуса. Заклинаю его на любовь, что родилась здесь к нему. Нет. Не глупое и бесформенное чувство. Я дарю ему свою душу, своё сердце и тело.
Ощущение от его вторжения, чуть грубого, властного заставили меня содрогнуться. Легкая боль, пожалуй, даже если бы было больнее, я бы стерпела и её. Но и она исчезла…так странно…никогда бы не подумала, что чувствовать в себе кого-то может быть приятно. Я полностью  погрузилась в ощущения, отдалась господину своего тела. Как бы это не звучало отвратительно для кого-то, но именно так я ощущала власть Кэрроу над собой. Над моим телом. Едва ли я могла контролировать чувства и движения, которые вызывали его действия.
В какой-то момент он остановился и тяжестью своего тела придавил меня. Его тяжелое дыхание так ясно ощущалось на моей шее. Сердцебиение его сердца было схоже с моим собственным.
Прикрыв глаза я вдохнула поглубже, восстанавливая дыхание. Казалось, я проваливаюсь куда-то. Стараясь гнать от себя сон  я стала проводить руками по спине Амикуса. Гладила его сверху вниз и в кокой-то момент всё же поддалась и провалилась, ощущая себя в полной безопасности.
Я очнулась уже укрытая заботливо одеялом. Амикус лежал рядом, плотно прижав меня спиной к себе. Левая кисть моей руки переплетена с его. Он будто бы боялся, что я убегу. Улыбнувшись, я посмотрела в окно. Всё ещё ночь, а мне уже совсем не хотелось спать.
Я лежала и старалась не шевелиться, чтобы не побеспокоить Амикуса. Моего Амикуса. Улыбалась.
Можно ли было сожалеть о том, что я поступилась традициями и отдалась вся без остатка мужчине до свадьбы? Не знаю. Я не думала об этом в тот момент. Меня занимало другое. Мне хотелось вновь ощутить то потрясающее чувство единения..некой наполненности….
Да, тот миг…я умерла и ожила. Амикус стал моим творцом…
Сжав пальцы я чуть поёрзала, бедрами сильнее прижимаясь к дорогому мне человеку…Наверное, больше всего мне хотелось, чтобы он проснулся.
Поняв, что мы всё ещё обнажены я вздрогнула. Меня немного смутил этот факт. Глупо, но непривычно было ощущать его целиком. Раньше я вздрагивала от легкого прикосновения его рук на своей шее при поцелуе или на спине открытого платья.
Я  всё же выпустила руку Амикуса и с силой перевернулась под весом его руки к нему лицом. Как оказалось он  лежал с открытыми глазами, мне ничего не оставалось сделать, а вернее я просто не знала, что нужно сделать или сказать, поэтому просто произнесла, своё глупое на мой взгляд:
- Привет…

[AVA]http://s6.uploads.ru/CkMq4.jpg[/AVA]
[SGN]http://s6.uploads.ru/YowPb.gif[/SGN]
[STA]во власти чувств[/STA]

Отредактировано Emilia Rowle (2016-01-27 13:35:57)

+1


Вы здесь » Semper fidelis » Личная игра » Маленькая смерть


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно