Добрый день, меня зовут Невилл Лонгботтом, и я идиот.
Нет, ну а как ещё иначе это назвать? Кто, кроме него мог пойти покупать зелья, не взяв с собой рецепты этих самых зелий? Правильно, никто. И ведь был твёрдо уверен, что брал эти злосчастные листочки с привычно заваленного пергаментами стола и перекладывал их в также забитый всяким мусором портфель. Ну, правильно, именно так всё и было. Вот только на листочках оказались записаны не необходимые рецепты, а выписки из историй болезней его пациентов. Джонатан Уиллоби, 39 лет, передозировка «Амортенции». Кассандра Пепперс, 9 лет, аллергия на перечную мяту в составе бодроперцового зелья. Увлекательнейшее чтиво. Жаль, что сейчас от него толку ноль. И приходится теперь из-за собственной глупости доказывать чересчур бдительному и законопослушному аптекарю, что ты не верблюд и помыслы твои кристально чисты.
Всё то время, что Трейси пыталась убедить владельца лавки в своей благонадёжности, Невилл продолжал рыться в портфеле в надежде всё-таки найти в нём злополучные рецепты. Ну конечно. Отыскать там портал прямиком в сокровищницу Гринготтса и то было бы больше шансов. Болван.
Но вот девушка наконец сдалась и обратилась за помощью к виновнику того, что они тут застряли. К нему то есть. Отличная идея, как будто бы он имеет хоть малейшее представление о том, как уломать принципиального аптекаря, не применяя силовых методов. Невилл ведь хороший парень и так не действует, пусть и очень хочется. И вообще, целители вроде как людей лечат, а не калечат, какими бы раздражёнными ни были.
Но перспектива возвращаться в клинику за рецептами, как ни крути, не радовала от слова совсем. Невилл вздохнул, мысленно в сотый раз проклиная свою рассеянность.
-Хорошо. Но только на «что-нибудь» меня и хватит, наверно, - с сомнением произнёс бравый гриффиндорец и развернулся к подозрительно косящемуся на шепчущуюся парочку аптекарю, спеша спасти себя и девицу в беде от бесцельно потраченного времени, - Мистер Маллпер, послушайте, - ну надо же, имя откуда-то само всплыло в памяти, даже не пришлось косить глаза на блестящую на груди табличку, - моя коллега говорит чистейшую правду. Да вы же и сами видите, вот удостоверения, подтверждающие, что мы сотрудники госпиталя святого Мунго, - Невилл старался говорить как можно убедительнее. Эх, но всё же, если бы они находились в смертельной опасности, и ему нужно было бы уговорить бдительного толстячка рискнуть жизнью, он бы чувствовал себя гораздо увереннее, - вы же понимаете, тратить время на трансгрессию до клиники и обратно из-за такого пустяка, как забытые рецепты, мы просто не можем. Да, знаю, это целиком и полностью моя вина, но вы ведь не позволите бюрократическим проволочкой помешать спасти чью-то жизнь? – парень развил мысль Трейси. Да, откровенная и бесстыднейшая манипуляция, крайне ему неприятная, но зато аптекарь вроде бы, то ли проникшись столь пламенной речью, то ли просто устав от них двоих, уже согласно кивает и готов уступить, - Так значит всё в порядке, и мы можем приобрести нужные нам зелья? – не давая аптекарю времени передумать, уточняет Невилл, уже нащупывая в портфеле мешочек с казёнными галлеонами.

– Ну я же говорила.. – шопетом. Я понятия не имею, каким образом и что именно из сказанного Невиллом проникло-таки в сознание нашего прекрасного аптекаря, но хочу сказать, что это действительно работает. Так что: я же говорила. Что у тебя получится. Я же правда в тебя верила. В общем, сам вляпался – сам нас вытащил, мне, оказывается, можно было вообще не прилагать никаких усилий. Так что я преспокойно отключаюсь от окружающей действительности и решаю больше ни во что не вникать. Старательно перевожу взгляд в первую попавшуюся пустоту и просто жду, когда это все закончится, и можно будет вернуться назад, к своей великой цели стать первоклассным целителем. Далеко мне пока, правда. Но мечтать не вредно. И пусть Лонгботтом сделает все за меня, в конце концов – деньги тоже у него, и вот их он как-то не забыл. Ни с чем не перепутал, хотя я даже боюсь представить, какой ужас творится в его сумке. Про свою я, конечно, молчу, её содержимого я просто стараюсь по возможности избегать, что уж там.
– Сэр, вы так любезны, – получилось чересчур наигранно, и я запоздало понимаю, что могу поставить под угрозу все усилия своего сегодняшнего напарника. Какой-нибудь вот такой незначительно фразой, коротким и дебильным «сэр» – сорвать всю нашу операцию по грабежу аптеки. Грабежа, правда, мы не планировали, но, кажется, оба были к тому отчаянно близки.
И вот когда первые пузырьки уже начали выставляться на прилавок пред взором моего гриффиндорского героя, моего сегодняшнего спасителя – вот тут появляется что-то блондинистое и очень взволнованное. Что-то прерывает все старания Невилла очаровать толстого мистера Маллпера – и как он только, кстати, умудрился вспомнить, как его зовут? - итак. Флер Уизли? Серьезно?.. Какая честь для всей этой аптеки и моего скромного существования. Она с присущей ей бесцеремонностью обрушивается сначала на аптекаря, потом на Невилла, лопочет что-то про нездорового мужа, то по-английски, то по-французски. Мне так и хочется вывалить на неё что-нибудь вроде «мадам, в очередь», но я хорошо помню, что решила абстрагироваться. Не повезло с аптекарем - скорее всего не повезет и с ней. Или кто его знает.
И вот сейчас по сценарию должна начаться долгая и бесполезная болтовня двух встретившихся спустя много лет знакомых. Море вежливости, град любезностей в адрес друг друга. Я так хорошо представлю, что всех нас ждет в ближайшие пятнадцать минут, что откровенно закатываю глаза и отворачиваюсь ещё больше. Ещё куда-то дальше в пустоту. Только не втягивайте меня. Вообще не смотрите в мою сторону, хотя я все же краем глаза замечаю неуверенный взгляд Флер в мой адрес. Она явно понятия не имеет, кто я такая, так что на этом моменте я мгновенно решаю вернуться в этот мир и подсказать ей.
– Трейси Дэвис, работаю с Невиллом в Мунго, – стараюсь лучезарно улыбнуться, – и я с удовольствием подскажу Вам, что делать с мужем, – звучит слишком двояко. Даже не слишком. Просто двояко. Когда мое настроение успело перевалиться за планку «пошло все к черту» - я не заметила, но мне очень хочется поскорее отсюда убраться. И вот конечно, именно сейчас и именно с нами и происходит какая-то хрень. Классика жанра. Неудачи дня ещё даже, оказывается, и не начинались.
В общем-то, с этого момента и далее нет ничего четкого. Сначала в сознание вонзается оглушительный грохот, всю аптеку резко встряхивает, я теряю равновесие, вроде бы меня куда-то сильно отбрасывает, но я, кажется, ничего не чувствую. Примерно в этот же момент пропадают и все звуки – меня основательно так оглушает, все, что я способна увидеть дальше – только падающие со всех сторон камни, кирпичи, черт знает что ещё, и я даже не успеваю сообразить, что надо прикрыть голову руками, хотя, если честно, вряд ли мне это чем-то поможет. Потом все скрывается в поднявшейся в воздух пыли, но продолжает стремительно рушиться. Меня прижимает чем-то к земле, по-моему, я издаю какой-то звук по этому поводу – мне все ещё ничего не слышно.
И дальше.. дальше приятный такой провал и.. пустота. Наверное, я теряю сознание, ибо перед глазами сильно темнеет, что-то стремительно уносит меня из этой аптеки – и всё. Кажется, я сдаюсь. Это всё.

Флер повезло. Она обладала таким выборочным вниманием, когда человек замечает только то, что хочет замечать. А возможно, просто делала вид, что оно вот так. Но, скорее всего, все-таки не замечала. Не замечала косых взглядов или язвительных замечаний, пропускала их мимо ушей и улавливала только самую главную информацию, то есть ту, которая могла быть ей полезна. Именно поэтому на слова Трейси Флер только радостно улыбнулась и пропела что-то в стиле:
- Оч-шень приятно, Флер Уизли! – внимательно оглядела новую знакомую, видимо, что-то определила для себя и почти сразу перестала обращать на девушку внимание. Ее вниманием всецело завладел милейший Невилл. Раздражающая некоторых привычка, сохранившаяся у Флер с еще со стародавних времен, заключалась в том, что при прочих равных в разговоре она отдавала предпочтение особи мужского пола, нежели женского. Наверное, потому что представительницы прекрасного пола почти не поддавались ее чарам, и отношения у француженки с ними как-то не складывались. Недаром Флер пришлось потратить столько времени и сил, чтобы завоевать симпатии двух главных женщин в жизни мужа – его матери и сестры, которые согласились смилостивиться только после определенного количества времени. У любой медали, как известно, две стороны.
- Конечно, конечно! – охотно согласилась не мешать девушка, наблюдая за тем, как Невилл расплачивается за лекарства, но долго молчать она не смогла. - Для пациентов, да? – с необыкновенной прозорливостью догадалась Флер, опять невольно прерывая момент купли-продажи. - А я отчего-то думала, что этим занимаются не целители… – с небольшой долей высокомерия заметила девушка, чуть выпятив нижнюю губу. - А впрочем, да, кто же знает лучше целителя, что пригодится больному, – внезапно вспомнив последний разговор с Биллом о тактичности, с неожиданной для себя вежливостью поправилась девушка. Редчайшим качеством, которым обладал Билл, было то, что он никогда не поучал и никому не навязывал собственного мнения – просто доброжелательно высказывал свои мысли по тому или иному поводу. Флер это удивляло вдвойне: во-первых, каким надо быть замечательным человеком, чтобы так заботиться о чувствах других людей, и, во-вторых, как вообще узнать, расстроили этих людей ее слова или нет?
- Билл заболел! – расстроенно воскликнула девушка, только услышав последний вопрос Невилла, как будто кто-то еще этого не понял. - Третий день лежит, похоже на простуду, но я все-таки волнуюсь… ты не заглянешь к нам как-нибудь на досуге? – спросила Флер, с таким лицом, будто полагала, что один лишь Невилл способен помочь ей справиться со всеми проблемами в жизни. При этом ей как-то не пришло в голову, что у мальчика могут быть свои дела и заботы.
Не успела она закончить фразу, как сравнительную тишину аптеки взорвал просто оглушающий грохот. Ничего не успевшая понять Флер, даже не пискнув, вдруг оказалась на полу, так как быстрее среагировавший Невилл повалил ее на пол, прикрывая своим телом. В другое бы время Флер посчитала это очень милым жестом, но сейчас ее мозг на некоторое время прекратил свою сознательную работу. Девушка могла только хлопать глазами и ничего не понимать – это было ее основное занятие в последующие несколько секунд.
Когда способность соображать вернулась к Флер, она немного смогла восстановить в голове картину того, что произошло. Итак, произошел какой-то взрыв, Невилл повалил ее на пол, и она, вероятней всего, жива, только он отдавил ей ногу. Решив заострить на этом внимание в какой-нибудь другой раз, Флер нерешительно приняла сидячее положение и уже хотела было возмутиться насчет удивительно вонючего запаха, заполнившего помещение, как вдруг увидела лежащее неподалеку тело аптекаря, а чуть дальше – Трейси. Издав изумленный возглас, Флер прижала руку ко рту и вытаращила глаза на Невилла, как на единственного человека, который может объяснить, что происходит, и выдать инструкции, что делать дальше.
Девушка не боялась смерти, она участвовала в войне и знала, что это такое, когда умирают люди. Но все произошло так неожиданно, так быстро… как можно просто взять и погибнуть? Не на войне и не в схватке. Просто так, солнечным днем в аптеке, это было почти невозможно осознать. Флер внезапно почувствовала себя как никогда беззащитной.
- Я в п-порядке, – отстраненно удивившись истерической интонации своих слов, слабым голосом ответила Флер. - А они?! – девушка кивнула на лежащих, боясь сдвинуться с места. Первый шок прошел, и девушка попыталась взять себя в руки, смутно осознавая, что ей все равно придется что-то предпринять, если они хотят выбраться отсюда целыми и невредимыми.
Невилл применил к Трейси заклинание оживления. «Значит, жива…» С облегчением подумала Флер, тревожно поглядывая на неподвижного аптекаря. Однако вскоре у нее появился новый повод для беспокойства: по какой-то странной причине за небольшое количество времени она оказалась окружена целой толпой странных существ. Стараясь не поддаваться панике, Флер догадалась, что это насекомые, но только очень большие. Действуя почти неосознанно, Флер выхватила палочку и воскликнула: - Reducio!

Мозг очень прозорливо отметил, что заклинание сработало как-то странно. Нет, Трейси-то очнулась, и на этом спасибо. Вот только в захламлённой аптеке неожиданно стало как-то уж слишком тесно. И нет, вовсе не потому, что отряд хит-визардов быстрого реагирования примчался разгребать завалы. Конечно, если только в спасатели не берут теперь... гигантских размеров тараканов, да.
В голове мелькнула какая-то мысль, но, похоже, она испугалась жизнерадостно шевелящего длиннющими усами существа и сбежала, так и не оформившись. А жаль, мысль-то была дельная, кажется, о причинах таких неожиданных трансформаций. Но всё, инстинкты замолчали, мозг застопорило. Надолго же его хватило. В голове пульсировало только тупое: Что-то не так. Что-то очень сильно не так. Поразительная наблюдательность, ничего не скажешь.
Прошло, должно быть, совсем немного времени - какая-то пара секунд, не больше. Они ведь до сих пор не были растерзаны наполнившей аптеку гигантской живностью. Говорят, конечно, что тараканы совершенно безобидны, но это ж потому, что они маленькие. Кто знает, что взбредёт в голову этим тварям, если увеличить их в несколько раз и поместить в тесном соседстве с волшебниками, которые стольких их усатых собратьев загубили ради своих зелий.
На этот раз с растерянностью - и, похоже, что совсем не удивительно, растущей паникой - первой справилась Флёр. Заклинание уменьшения. Конечно, что же ещё. Это первое, что придёт в голову любому волшебнику. Вот только... Да-да, вы угадали, что-то пошло абсолютно не так. Вместо ожидаемого эффекта мир вокруг стал стремительно увеличиваться. Или это они уменьшились? Догадка на этот раз оформилась в мозгу почти сразу же. Но что, Мерлина ради, творится в этой сошедшей с ума реальности?
Руку пронзило жгучей болью, и Невилл резко отдёрнул её от какой-то прозрачной громадины, на которую он опёрся. Громадина подозрительно напоминала расколовшийся пополам флакончик из-под зелья. Стоп. Зелье. Ну конечно! Захотелось постучаться обо что-нибудь головой - вот хоть об эту же гигантскую склянку. Вот из-за всех этих разлившихся по аптеке зелий у них и получалось непонятно что вместо заклинаний. Им ещё повезло, что первый же взмах палочки не разорвал их на мелкие кусочки. Профессор Снейп, не к ночи он будь помянут, за такое уже не случайно, а вполне намеренно головы бы всем открутил. Для профилактики и уменьшения количества идиотов на свете. И Лонгботтом бы на этот раз даже посчитал наказание вполне справедливым.
-Мы в порядке, - вытирая об рубашку покрасневшую после тесного общения с перемазанной неизвестным зельем склянкой руку, ответил Невилл на вопрос добравшейся до них Трейси. Поразительно, какой необъятной становится тесноватая аптечная лавка, когда ты размером с того пресловутого таракана, - Маллпер нет, - коротко покачал головой парень, надеясь, что такого объяснения будет достаточно. Об аптекаре думать всё ещё не хотелось. Не тогда, когда есть все шансы в ближайшее время присоединиться к нему, став обедом для стаи гигантских насекомых.
-Уберите палочки, от них только хуже, - наконец озвучил Невилл мысль, дошедшую до него секундами раньше. И сам же последовал своему совету, пряча палочку, которая сейчас и на зубочистку-то не тянула - интересно, от неё вообще может быть хоть какой-то толк при таких размерах? - в карман, - Похоже, придётся обходиться без магии, -конечно, это раз плюнуть для маленьких человечков, привыкших в любой ситуации прибегать к помощи палочки, - и, думаю, лучше держаться вместе.
На этом гениальные - да и вообще любые - мысли закончились. Невилл посмотрел поочерёдно на Трейси и Флёр, непонятно чего ожидая - то ли, что кто-нибудь предложит что-то дельное, то ли, что на него снизойдёт озарение. Снизошла только какая-то шестилапая огромная мерзость, неожиданно возвысившаяся у них над головами и растоптавшая стекляшку, у которой до сих пор топтались волшебники-букашки.
Осторожно! - очень вовремя закричал Лонгботтом, отскакивая в сторону от гигантской лапы и летящих из-под неё осколков. Ни в какое зелье он не вляпался только чудом. Огляделся по сторонам в поисках более безопасного укрытия и, кажется, нашёл такое, - бежим туда! - Невилл указал на груду камней, должно быть, выпавших из полуразвалившейся стены. Между ними виднелся проём - должно быть, всего лишь маленький зазор, если бы все были в своём обычном размере, - в котором наверняка можно было бы укрыться, - только смотрите под ноги, Мерлин его знает, что тут разлито.

До выбранного им места укрытия удалось добежать без особых приключений, если не считать, конечно, что они по-прежнему были лилипутами, окружёнными гигантскими насекомыми. Но по крайней мере ни до кого эти твари не добрались, каким-то чудом никто не поскользнулся на разлитых зельях и больше никаких сюрпризов не произошло.Теперь можно было перевести дух, осмотреться и подумать, как же им отсюда выбираться. И куда? Вряд ли стена аптеки обрушилась сама по себе, а это значит, что вполне возможно, в Косом переулке прямо сейчас что-то происходит. И тогда там не лучшее место для появления трёх уменьшенных экземпляров волшебников.
Руку в месте пореза неприятно пощипывает. Это может быть нехорошо, мало ли что за зелье было в той склянке. Надо бы осмотреть. Невилл тянется задрать рукав...
...и с удивлением смотрит на грязно-красное пятно на ткани. Откуда оно тут взялось, он разве успел где-то порезаться? Да вроде не было этого. И вообще, где это он? Их ведь с Трейси отправили в аптеку за зельями для больницы, а он ещё свитки перепутал. Да-да, последнее, что он помнит, это как он пытался уговорить мистера Малпера продать зелья... нет, как выходил из кабинета, складывая свитки с рецептами в сумку... Как выходил из дома, спеша на работу в аврорат... Какая смешная фантазия, а что, было бы здорово, наверное, стать аврором, если удастся выбраться из всего этого, если доживёт до так сказать выпуска из Хогвартса и не попадёт под Непростительное от кого-нибудь из Кэрроу. Почему так темно? Где все? И что это за пещера, они ведь в Министерство магии летели. Так...
-Где я? - растерянно бормочет он, оглядываясь по сторонам. Где бы ни был, здесь сумрачно и очень душно, пахнет чем-то палёным, почему-то уши полыхают жаром и болит голова. Рядом вдруг возникает озабоченное лицо какой-то девушки, ей что-то от него надо. Он хмурится, ничего не понимая. Что ей нужно? Что она посмотреть собралась? И вообще... - Вы кто? - задавая вопрос, запнулся, потому что вдруг осознал, что не может вспомнить другую, куда более важную вещь, - А... кто я? - всё также растерянно, но теперь ещё и испуганно смотрит на девушку, понимая, что действительно не знает ответа на этот вопрос. Но как такое возможно? Как можно не знать, кто ты такой? Что происходит? И почему ко всей этой какофонии запахов, перебивая даже вонь чего-то горелого, вдруг прибавился аромат...да, кажется роз?
Найти ответ на последний вопрос оказывается проще всего, потому как тут же вместе с ароматом на него обрушиваются и цветочные лепестки, их множество, они резко вырываются из палочки девушки, бьют по щекам, оседают на волосах и за шиворотом... Он резко и сердито пытается избавиться от них, смахивает с головы. Замечает при этом кровь на рукаве и хмурится. Он не помнит, когда поранился. Хотя, что за глупости, он ведь не помнит вообще ничего, даже кто он такой. Страх продолжает завоёвывать позиции. Зато уши резко перестали гореть. Очередной лепесток падает с головы на рубашку, и он сердито его смахивает.
-Зачем ты это сделала? - недовольно спрашивает он, стараясь прикрыть этим недовольством растерянность и страх, - Что вообще проис... договорить не получается, потому что в пещеру как раз пытается пробраться...нечто. Длинная мерзкая лапа, похожая на паучью, пытается проникнуть внутрь, - Что это?! - испуганно вскрикивает он и пытается отскочить вглубь пещеры, но обо что-то спотыкается... Об кого-то. Опускается на корточки, переворачивает лежащего на полу человека... Это девушка, очень красивая и тоже совершенно незнакомая... Пытается понять, что с ней. Облегчённо выдыхает, нащупывая пульс. Но она без сознания, нужно как-то привести её в чувство.
-Тут человеку плохо! - оборачивается, смотрит снизу вверх на давешнюю незнакомку, - нужно ей помочь. Можно привести в сознание заклинанием, - приходит в голову отличная идея, и он уже тянется в карман за палочкой, но замирает на середине движения, в очередной раз осознавая, что..., - только я не знаю...не помню заклинание. Помоги? - просит он и кидает на стоящую над ним девушку просительный взгляд. Сначала надо помочь тем, кому явно хуже, а потом уже можно продолжить требовать ответов на свои вопросы и пытаться понять, что же всё-таки происходит с его памятью. И кто он вообще такой.

Девушка - не та, что лежала без сознания, а которая была на первый взгляд в порядке - предпринимать что бы то ни было не спешила. На самом деле она вообще не особо торопилась реагировать на окружающую действительность, и это при том, что наверняка была лучше осведомлена о происходящем, чем он. Но всё же, даже не помня нужного заклинания, бездействовать он не мог и пытался сейчас оценить состояние лежащей без сознания блондинки. Нащупал слабый пульс, вздохнул с облегчением. Хотел осмотреть её на предмет повреждений - интересно, откуда в нём эти почти рефлекторные порывы, может, он врач? - но тут как раз его находящаяся вроде как в здравом уме и твёрдой памяти спутница всё же очнулась и почему-то начала кричать на него. Он правильно понял, что его в чём-то обвиняют? Вот только, даже если он действительно был виноват, он по-прежнему не помнил совершенно ничего. И теперь, когда внимание было отвлечен от нуждавшейся в помощи блондинки, этот факт ещё раз обрушился на него со всей силой. Или это была взволнованная девушка, отчего-то решившая его потрясти? Может, она надеялась, что шарики и ролики внутри него благодаря этому перекатятся и встанут обратно на место? Потому что он ведь явно кем-то был раньше и, судя по всему, был с ней знаком. Но, естественно, выяснять детали сейчас было не время и не место. Но и сосредоточиться на происходящем вокруг тоже было очень сложно, в голове, затмевая всё, билась паническая мысль: Что случилось? Что делать? И касалась она не выхода из явно опасного положения, в котором они находились, а проблем самоопределения в этом мире.
Девушка его, наконец, отпустила. И, хотя было ощущение, что у него действительно внутри всё перетряхнули, как будто пыль выбивая, возвращению воспоминаний это никак не поспособствовало. Зато его товарищу по несчастью похоже полегчало, и она даже попыталась в конце концов что-то объяснить. Хотя это помогло, честно говоря, мало. Но по крайней мере, он узнал своё имя, фамилию, если быть точнее. Лонгботтом мысленно повторил он, беззвучно шевеля губами, будто проговаривая это слово. Вот именно что просто слово, оно совершенно ничего для него не значило, не было ни малейшего узнавания. Просто не слишком удобная для произнесения и довольно глупая фамилия. С тем же успехом так могли звать пухлого мясника в лавке на углу улицы или розовощёкого хозяина кондитерской. Хотя, кто сказал, что он не был одним из них? Почему-то нестерпимо захотелось посмотреться в зеркало, но его, конечно, в пещере найти было невозможно.То есть нет, не в пещере, а, кажется эта девушка (к сожалению, назвавшая только его имя, а не своё) сказала, что они не в пещере, а в аптеке. Или он ослышался? На аптеку это было совершенно непохоже. И почему в аптеке нельзя пользоваться заклинаниями? И...
-Вот то...которое пыталось сюда дотянуться, - с сомнением пробормотал Лонгботтом, опасливо поглядывая на выход из пещерообразной аптеки, - ты хочешь сказать, это таракан? - конечно, его воспоминаниям сейчас доверять не приходилось, но всё же он думал, что тараканы выглядят как-то по-другому. Раз в десять поменьше хотя бы, - они...эээ... опасны? - что ещё спросить, в голову не приходит. Ну, не считая всё тех же глубокомысленных вопросов, задаваться которыми по-прежнему было некогда. Девушка меж тем не теряла времени даром и, безжалостно расправившись с рукавом его рубашки, соорудила из него бинт и перемотала им его руку с загадочной раной на ней.
-Спасибо, - поблагодарил Лонгботтом и тут же снова был ошарашен потоком малосодержательной информации. Оказывается его собеседница успела придумать план, смысл которого заключался в том, что в этой пещере оставаться нельзя. Мысль была, конечно, отличная, вот только выход отсюда, если он правильно всё понял, был только один, и в него совсем недавно пыталась ткнуться мерзкая лапа. Выбираться наружу и знакомиться с остальными частями тела её владельца, сейчас условно известного под именем таракан, не хотелось совершенно. Нет, не так. Повергало в ужас. А что, если эти твари подкарауливают их там, снаружи и только и ждут, когда они высунутся из пещеры. И что, если их тут же сожрут, а он так и не успеет вспомнить, кто он и как оказался в такой, мягко говоря, неприятной ситуации? Но и сидеть в маленьком, тёмном и душном, к тому же провонявшем сотней непонятных и одинаково мерзких запахов, пространстве, с каждой секундой тоже становилось всё невыносимей.
Но всё равно он был совершенно, абсолютно не готов выбираться наружу. Ему было страшно, паника от неизвестности, хоть и отступила чуть назад, на задворки сознания, всё же окончательно никуда не ушла. Он не представлял, что происходит, не знал, что ждёт снаружи и, чёрт побери, не имел никакого представления о своих способностях. Он вообще бегать-то умеет? Услышав вопрос, готов ли он, Лонгботтом очень хотел завопить, что нет, не готов, что ему нужно время... Вот только, зачем оно ему нужно, непонятно. Вряд ли за пару минут, а большего у них всё равно наверняка нет, что-то кардинально изменится, и готовее он уж точно не станет. Так что он просто нервно кивнул и подхватил на руки по-прежнему бессознательную блондинку. От этого движения перевязанную руку слегка кольнуло, но в целом действие проблем не составило, хрупкая блондинка ощущалась на руках не слишком большим грузом, так что, пожалуй, он даже сможет с ней пробежаться. При условии, что он вообще в состоянии это сделать, конечно.
Лонгботтом поворачивается к выходу из пещеры, подходит на пару шагов ближе, но тормозит, с опаской выглядывая наружу. Всё кажется спокойным. Неужели мерзкая тварь ушла куда-то искать более интересное и легкодоступное развлечение.
-Ну хорошо. Я пошёл, - со вздохом произносит парень, перешагивая границу между совсем тёмной пещерой и чуть более светлым...что бы там ни было, - Ты там...осторожнее, с пауком этим, или что оно такое, - пожелал он. Ну всё, хватит уже тянуть, быстрее выберутся в какое-нибудь более безопасное место, быстрее он сможет начать разбираться с тем, что творится в его голове. Всё, на старт, внимание, марш. Кстати..., - Стоп. А куда бежать-то? - очень вовремя поинтересовался Лонгботтом.
Вот только услышать ответ, даже если он и последовал, парень не успел. Потому что откуда-то из-за угла появилась затаившаяся там тварь, и правда очень похожая на паука. Гигантского такого паука. Торопливо перебирающего мерзкими мохнатыми лапами и жутко шевелящего отвратительными жвалами. Увидев эту картину, парень от испуга рванул с места. Бежать оказалось удобнее вперёд, в неизвестность.
Заодно он выяснил (хотя вряд ли задумывался об этом в тот момент), что бегать действительно умеет. По крайней мере, когда позади него оказывается огромная паукообразная тварь.

Надо заметить, что Невилл соображает на удивление быстро для человека, который только что потерял всё. Буквально все – до самых малейших представлений о своей собственной персоне. Или, может, чистый разум – он на то и чистый, что думать ничего не мешает? Конечно, он задал ещё пару идиотских вопросов, но в целом, сопротивляться не стал – поблагодарил за порванную рубашку, осмотрел Уизли, послушно взял её на руки. Интересно, что бы он сказал сейчас, находясь в здравом уме? Что-то вроде: Дэвис, вот и беги сама, если тебе так хочется? Или: Дэвис, постарайся больше ничего не предлагать? Ладно, что там. Не исключено, что именно эта моя идея с побегом всех нас и спасет. Или погубит. Тут не особо много вариантов.
Я больше не говорю ни слова – просто смотрю, как Лонгботтом собирается с мыслями, задает финальный вопрос – куда, собственно, ему бежать - и буквально вываливается наружу. А там, конечно, на него бросается паук. И Невилл, конечно, не залезает обратно в пещеру, а несется куда-то вперед, навстречу какому-то мифическому «выходу», на который я все ещё искренне продолжаю рассчитывать, и вязко ступает во всю эту хрень под ногами. Я спохватываюсь гораздо позже – как в замедленной съемке, стою, планирую досчитать до десяти, и где-то на цифре четыре буквально срываюсь с места. Невилл, паук, потом я - славная картина, должно быть, со стороны.
В общем, я весьма отчаянно и крайне самонадеянно вылетаю из укрытия вслед за своим горе-коллегой – и тут же, эффектно, плашмя, валюсь на пол, зацепившись ботинком о неизвестно что. Черт возьми, я не успела сделать и двух шагов. Кожу на коленях мгновенно начинает саднить, ладони разодраны до крови, это все дико больно, но я все ещё нацелена срочно бежать, так что стремительно пытаюсь подняться на ноги. У меня кружится голова и я опираюсь на какой-то камень, и в этот момент рядом со мной падает что-то огромное. Что-то, покрытое волосами, падает всего в паре метров – или, скорее, это на самом деле сантиметры – и безжизненно замирает.
И всё, я опять как в замедленной съемке. Не спеша принимаюсь его изучать, потом вспоминаю про Лонгботтома – ищу его глазами, и нахожу рядом с почти такой же обездвиженной громадиной. Он стоит совсем потерянный, такой одинокий с этой блондинкой на руках, что мне нестерпимо хочется срочно предоставить ему помощь. Любую. Желательно – психологическую.
Вашу мать, а почему мне-то не пришло в голову грохнуться в обморок?! Хитрая Уизли. Тогда бы он нес сейчас меня, и я бы мирно вдыхала его запах на его руках, он бы бережно, как он один умеет, меня осматривал…Теперь я не просто заторможенная, я как зачарованная медленно подхожу к нему и заглядываю в его голубые глаза.
– Как ты? – я не слишком туго завязала повязку на его руке? Кровь больше не идет? Черт, какая же я дура, надо было рвать свою. Сейчас у меня что-то навязчиво и сладко ворочается в животе, так мучительно хочется сказать ему об этом – прямо здесь, среди развалин и мертвых насекомых. Но я никак не могу найти слов.
– Послушай.. – и дыхание подводит, и теплая липкая кровь медленно заполняет опущенные ладони и, кажется, даже капает на пол. - Невилл, я... – снова чувствую себя дурочкой. Последней идиоткой. Я ведь даже не сказала ему свое имя, да что там, я не сказала ему даже его имя.
Вот черт, а вдруг он меня возненавидит? Я же все время ужасно себя с ним веду, вдруг он вспомнит и не простит? Что мне тогда делать? В то же время, вдруг к нему не вернется память, и он не вспомнит вообще ничего? Мы вместе учились, столько лет бок о бок работали в одной больнице.. Честное слово, отдала бы все, что угодно, чтобы избавить его от всего этого. Без промедлений.
Страшно. И невыносимо. Дико хочется предложить оставить Флер прямо где-то здесь, среди всего этого дерьма, и вернуться за ней как-нибудь потом. Или не возвращаться вообще. Сбежать вдвоем на край света, и никогда больше не видеть ни аптек, ни больниц. Ничего. И мне так нравится эта идея, что я даже улыбаюсь на пару мгновений.
– Мне надо тебе кое-что сказать, и я.. – и я опять запинаюсь. Но, вашу мать, когда, если не сейчас?! Я уже столько времени ношу это в себе, а вдруг другого шанса не представится?! – Знаешь, ты такой.. – сильный, мужественный? Я прямо вижу себя со стороны: неразумная, даже невразумительная девчонка, растерявшая почти весь свой словарный запас. Весь, кроме трех простых слов, которые никак не вырываются наружу.
– Я.. – тебя люблю. Ну скажи же, это так просто. Опять что-то подводит, что-то обрывает дыхание. Я замираю, так и не сказав ещё ничего до конца, и снова принимаюсь считать до десяти. Если не сорвусь опять на четвёрке, десятка – точно моя. Наша с ним.

События развивались столь быстро, что размышлять или вообще хоть как-то их воспринимать было совершенно некогда, и бедное сознание попросту застопорило на вопросе: "Что, чёрт побери, происходит?". Действовать в результате приходилось, не разбираясь в происходящем, а только доверяясь интуиции и внутреннему голосу (знать бы ещё, можно ли им доверять), а также реагируя на творящееся вокруг безобразие.
Лонгботтом бежал, не разбирая дороги, не понимая, куда он, собственно, бежит и где может быть расположен гипотетический выход. Мелькала паническая мысль, что этого выхода нет вообще, но её было думать некогда, а то остановишься и всё, уж точно прорвёшься не к свободе, а в брюхо какому-нибудь гигантскому насекомому. Вроде того, что стремительно приближалось к нему вот прямо сейчас... Лонгботтом стремительно отскочил в сторону, крепче прижимая к себе свою ношу. Тут внезапно раздался оглушающий хлопок, всё озарилось ослепляюще ярким светом и почему-то паук-великан начал заваливаться набок, нелепо размахивая конечностями и норовя прибить снующих  под лапами волшебников. Увернулся парень от них каким-то чудом, ещё невероятнее было, что он смог это сделать, по-прежнему держа на руках незнакомую блондинку (как там её назвали, Висли?). Может, он был не врачом, а акробатом?
Странности между тем продолжались. Пытавшийся напасть на них паук больше не подавал признаков жизни. Более того, он был такой не один - все твари, оккупировавшие это странное место, неожиданно упали замертво. Лонгботтом огляделся по сторонам, пытаясь оценить обстановку и разобраться, стоит ли продолжать двигаться, и если да, то в какую сторону. Заметил темноволосую девушку, отправившую его бежать в неизвестность. Она сейчас сама спешила в его сторону, да так, что не удержала равновесия и споткнулась. Первым же инстинктивным порывом Лонгботтома было подбежать и помочь, вот только с бессознательной блондинкой на руках это было не так-то легко сделать. Девушка тем временем сама поднялась и даже подбежала к нему.
- Всё хорошо. Вроде бы, - кивнул Лонгботтом, оценивающе глядя на труп (теперь уже в этом не оставалось никаких сомнений) гигантского паука. Меж тем его собеседница, так уверенно, пускай и непонятно дававшая объяснения и указания, сейчас вдруг начала что-то невразумительно мямлить. Она явно не решалась что-то сказать, но у парня не было ни единой мысли, что именно. Единственная полезная информация, которую он извлёк из её слов, это то, что его, судя по всему, зовут Невилл. Что ж, это определённо звучало лучше, чем Лонгботтом, надо запомнить.
-Что такое? - удивлённо приподняв бровь, поинтересовался он, - что ты пытаешься сказать? Вот чёрт, у тебя же кровь! - заметив красные ладошки девушки, забеспокоился Невилл, - Надо чем-нибудь обра...
Парень запнулся на середине слова, потому что как раз в этот момент и без того полутёмное помещение накрыла ещё большая тень, тут же раздался какой-то равномерный грохот, похожий на стук...чьих-то шагов? Страшно представить, каких размеров должно быть существо, издающее такие громогласные звуки.  Лонгботтом обернулся на грохот и задрал голову вверх, пытаясь обозреть очередного появившегося в непосредственной близости великана. Он по крайней мере походил на человека, что уже радовало, хотя кто его знает, с какими намерениями он тут объявился. И ведь главное, от такого не сбежишь, это тебе не паук. Если только спрятаться, вот только где, так чтобы ещё и не быть раздавленным.
Пока Невилл размышлял над перспективами, великан приблизился к ним совсем вплотную, и сгрёб их к себе в ладонь с такой силой, что Лонгботтом с блондинкой на руках не удержался на ногах и, выронив бессознательную девушку, упал на четвереньки, при этом тут же поскользнувшись на чём-то скользком и красном, резко пахнущем железом. На чём-то очень похожем на... кровь. Отлично, просто замечательно, разве могло быть что-то лучше, чем оказаться в ладони у великана с окровавленными руками? Ну, разве что оказаться в ладони у великана с окровавленными руками рядом с чьим-то обезображенным трупом. И, представьте себе, таковой как раз имелся в наличии, мёртвыми глазами уставившись на пытающегося подняться на ноги парня. Надо сказать, этот остекленевший взгляд послужил отличным стимулом, Невилл тут же подскочил, сглатывая подступившую к горлу тошноту, и поднял голову на того, в чьей власти они все сейчас оказались.
Трудно сказать, было ли представшее его глазам зрелище лучше. Вблизи то, что, как можно предположить, было лицом великана, напоминало скорее огромное и очень неровно перепаханное поле, с вздыбленными бороздами и рытвинами, посреди которого находились огромные глаза, а рот и нос выглядели настолько глубокими ямами, что вели к самому центру земли, не иначе.
И вот это вот существо сейчас тыкало в его вольную или невольную спутницу своим огромным пальцев. Девушка от такого покачнулась, и Невилл поспешил придержать её за плечи, не давая упасть, а затем осторожно задвинул её себе за спину, загораживая. Тут великан что-то произнёс, вот только для Лонгботтома это прозвучало скорее как раскат очень удивлённого грома, слов он разобрать не смог вообще. Уши заложило, и Невилл раздражённо потряс головой, как будто бы это могло помочь. Что-то однако нужно было делать. Бороться с тем, кто настолько больше тебя, конечно, попахивает самоубийством, значит, нужно попытаться договориться, если только великан сможет его расслышать. Ну, попытаться-то определённо стоит.
-Эй ты! - прокричал Невилл как можно громче, даже руки трубочкой сложил возле рта, чтобы усилить звук, - Чего тебе от нас надо? Поставь нас на место!
Да, вот кем он явно не был до потери памяти, так это дипломатом.

Жалкие минуты веселья с крошечной Дэвис и ее товарищами по несчастью хоть немного компенсировали незадавшийся с утра день. В конце концов, ткнуть в обычную Трейси пальцем не сложно, а вот сделать это так, чтобы бедняжка чуть не упала - возможность редкая и выпадает далеко не каждый день. А уж смотреть на то, как какой-то дюймовочкообразный храбрец тщится защитить малютку Дэвис от ужасного угрожающего всему микроживому указательного пальцы Клайва (ну и от самого аналитика в целом, но тут у храбреца было еще меньше шансов) - тем более восхитительное зрелище.
Бедное крохоподобие парня вроде бы даже что-то кричало и вообще выглядело крайне возмущенно, но голос его больше напоминал назойливый писк, на разбор которого Деррик не собирался тратить ни единого усилия. А вот наблюдать за маленькой Дэвис, вжавшейся в спину невольного соседа по ладони, было действительно интересно, так непривычно глупо и трогательно она выглядела. Впрочем - что уж тут поделать, опыты всегда интереснее простых наблюдений. Через считанные часы вся эта трагикомическая, но все же увлекательная ситуация превратится в кипу скучнейшей документации, а значит - в работу. Пока этого не случилось, Деррик намеревался пользоваться моментом.
В этот раз указательный палец уткнулся в грудь излишне беспокойному крохотному идиоту-спасателю Дэвис, причем силы в этот "страшный удар" было вложено больше, чем в прошлое любопытствующее потыкивание - ни у парня, ни у Трейси не оставалось никакой возможности удержаться на ногах на и без того не слишком устойчивой поверхности его собственной ладони. Их недоуменный, растерянный и крайне недовольный вид и суетливые попытки обрести потерянное равновесие вызвали у Клайва искренний смех, прекратившийся лишь в тот момент, когда на глаза ему в очередной раз попалось обезображенное крохотное тельце, некогда являвшееся мужчиной, а сейчас чуть ли не увенчанное табличкой "Горы поясняющей ситуацию отчетности и никаких выходных". От того, насколько ярко сия табличка засияла перед мысленным взором, Деррик даже фыркнул, после чего, криво усмехнувшись, решил-таки перейти от развлечений и игр с куклами к более серьезным делам.
- Держитесь крепче, мелкота, - пробормотал Клайв и встал, чуть сжав пальцы руки, дабы лилипуты ненароком не выпали из ладони. Оставалось лишь понять, что делать с этими несчастными и как поскорее свалить ответственность за разбор всего здесь произошедшего на чьи-то более заинтересованные плечи. Можно было, конечно, в таком виде доставить их прямо в Министерство или даже стразу в Мунго - тут им и труп, и бессознательная блондинка, да и у двух сознательных микролюдей могли быть проблемы, которые он не успел разглядеть (у Дэвис, по крайней мере, проблемы с головой явно были, может, и незаметные на первый взгляд, но четко различимые через месяц тесного соседства). Транспортировка людей столь малого размера имела несомненные преимущества перед транспортировкой людей обыкновенных, но всегда оставался шанс, что по собственному недосмотру Клайв раздавит кукольные человекоподобия в процессе переноски или же вечно ищущей приключения на пятую точку Трейси надоест путешествовать зажатой в ладони, из которой она вылезет, шлепнется на землю и станет не менее мертвой, чем раздавленный мужчина в его ладони (а лишаться столь недавно обретенной соседки Клайву не очень хотелось - удвоение арендной планы, знаете ли, не самая радужная перспектива). Оставался вариант решения проблемы размеров прямо на месте. Увеличить их прямо здесь, в аптеке? Хм, нет, на полу слишком много осколков, да и заклинания посреди этой ядреной смеси зелий наверняка могут оказать непредусмотренный эффект. Единственным приемлемым вариантом оставалось вытаскивание несчастных лилипутов из аптеки и попытка вернуть им нормальный размер с с помощью банального Engorgio. А уж если это не подействует ожидаемым образом, то можно смело бежать в Мунго, Министерство и куда угодно, объявляя, что случилось что-то невероятное, нужна помощь специалиста, и нет, лично он сам ничего не делал и не видел, это просто люди на улицах говорят.
Вылезти на улицу, ненароком не уничтожив сидящих в руке человечков, оказалось не сложнее, чем залезть в аптеку, хотя Клайв и ободрал предплечье, пытаясь не опираться ладонью с маленькими пассажирами о стену (черт возьми, все-таки у него сохранились хоть какие-то понятия о совести, а то он и сам начинал в этом сомневаться). На улице было так же беспокойно, как и несколько минут назад, отголоски паники еще сохранялись в суетливых действиях прохожих, большая часть из которых не знала, куда бежать и что делать. К аптеке, впрочем, никто подходить не спешил. Да, я ведь один сегодня играю роль идиота, которому больше всех надо. Отойдя на пару метров от здания, земля возле которого была усеяна все теми же осколками и прочим мусором, Деррик опустил маленькую компанию на землю, стараясь при этом проявлять даже какую-то аккуратность, после чего, искренне надеясь на здравый смысл лилипутов и на то, что они не подумают тут же бежать в случайном направлении, лишь бы подальше от Деррика, направил на веселую компанию палочку.
- Engorgio! - к его счастью, лилипуты начали превращаться в нормальных людей. К его несчастью, люди вокруг все еще были излишне нервными, и внезапное появление трех людей и одного очень сильно окровавленного трупа их напугало, вызвав очередные крики и попытки убежать куда-нибудь, лишь бы оказаться не здесь. К счастью для Клайва, все их действия больше не могли раздавить потрепанную, но по большей части живую компанию, а значит, и внимания на эти действия можно было обращать по минимуму - в конце концов, теперь можно было бы и расспросить очевидцев аптечного безумия, раз уж их голоса стали для этого достаточно громкими. Присев перед все еще лежавшей на земле и пытавшейся прийти в себя Трейси, Деррик не смог сдержать улыбку, после чего беззлобно ткнул девушку пальцем в предплечье.
- Ну и какого черта здесь произошло, а, Дэвис?

Деррик должен нас спасти – в этом я все ещё не сомневаюсь. Впрочем, как и в том, что сначала ему жизненно необходимо искренне повеселиться над происходящим. Твою мать, Клайв, я почти тебе завидую. Я не знаю, как бы я радовалась, встретив на своем праведном пути сначала расплющенный труп неугодного аптекаря, потом мелкого тебя – да я бы затыкала тебя пальцем на всю жизнь вперед. Наверное. Впрочем, кажется, мы с тобой мыслим примерно одинаково, и теперь ты со всей дури тычешь в Невилла, который все ещё закрывает меня от твоих гигантских конечностей. Отлично просто. Мы, естественно, валимся назад, я застреваю под Невиллом, надо заметить – не самые легкие ощущения, хотя и приятные. Мы возимся, великан Деррик смеется – по крайней мере, на его месте я бы точно смеялась. Я цепляюсь за все, за что могу уцепиться: то за Лонгботтома, то за труп, то за Флер. Я вся извозилась в крови – тут уже не разобрать, где чья и что я могла подхватить. Впрочем, на удивление, мое сознание кажется мне вполне ясным  - черт возьми, я единственная умудрилась не пострадать во всем этом аптечном дерьме?
Клайв встает – тут не трудно догадаться, что происходит, он благоразумно решил вынести нас из этой аптеки. Наконец-то. Браво, сосед. Жаль, что под рукой нет той самой дурацкой книги про сов, которую ты зачем-то все ещё хранишь и даже притащил с собой в нашу квартиру. Я бы ей непременно воспользовалась.
В общем, путешествие из тьмы на свет – это почти худшее завершение приключений (если только они и впрямь завершаются). Я по прежнему цепляюсь за все, за что цепляется, и всем своим существом уповаю на то, что не вывалюсь из этой ладони, что Деррику не приспичит внезапно сжать пальцы над нашими головами, что он нас не выронит, что меня не стошнит ему на руку, что я ничего не сломаю себе в процессе переноски. И вот когда нас ослепляет яркий дневной свет, когда нас складывают на землю и голова гудит от внезапных громких звуков, я понимаю, что не так все плохо, как могло бы быть. Да, определенно. По крайней мере, я на земле, заклинаниями пользоваться снова можно, можно не бояться вляпаться в зелье и вообще перестать находиться в непосредственной близости от трупа, в крови которого извозились все трое. И хотя к трупам за годы практики в больнице я давным давно привыкла, этот мне уже сильно надоел своим на редкость навязчивым существованием.
Я не успеваю прийти в себя – точнее, пытаюсь продолжить уже после того, как Деррик нас увеличивает. Все становится нормальных размеров, я все слышу, я сижу на грязной брусчатке и смутно чувствую облегчение. Все кончилось. Да, вокруг какая-то гребанная паника и паранойя, все бегают и суетятся, я, даже особо не осматриваясь, успеваю заметить обрушенные здания, увидеть, что осталось от аптеки, в которой мы пребывали. Но все, что я могу сейчас – ощутить новый тычок пальцем в предплечье и потерянно посмотреть на обладателя этого самого пальца.
– Твою мать, Деррик, ты теперь все время будешь в меня тыкать?! – это бы выглядело и звучало очень злобно, возможно, даже глупо, если бы я не была так счастлива освобождению. Можно подумать немного дальше и сообразить что-то на счет благодарности, но все же понимают, что он вряд ли от меня это услышит. К тому же - теперь, когда я, наконец, поняла. Все поняла на счет себя и Невилла. Невилла, который уже стоит надо мной и протягивает мне свою руку. Черт. Я зависаю перед ней ещё какое-то время, потом хватаюсь за неё, встаю, и тут же буквально падаю ему в объятия. Или, скорее, висну на нем, отчаянно прижимая его к себе за шею. Мы выбрались, мы оба живы, теперь у нас будет много времени впереди. На все. Я все успею сказать и объяснить, слышишь, Лонгботтом? Они оба спрашивают, какого черта тут произошло - и как так вышло, что я единственная, кто может дать ответ на этот вопрос? Я совершенно не хочу ничего объяснять, я хочу стоять вот так как можно дольше, мне нужен этот запах. Мы оба в крови, потрепанные, изрезанные и абсолютно потерянные – но какое это все имеет значение по сравнению с тем, что я сейчас к нему чувствую? Я до сих пор не понимаю, о чем я, Невилл, думала все это время?
– Я понятия не имею, не смотрите так на меня, – мне удается отклеиться от Лонгботтома и я даже не пытаюсь бороться со жгучим желанием взять его за руку. Потом оглядываю труп, оглядываю Флер, натыкаюсь на полный недоумения взгляд Деррика. Такое чувство, что ещё немного, и он решит меня чем-нибудь стукнуть. В этот момент я уже рада, что книги про сов сейчас с нами нет, хотя все понимают, что это никого из нас не остановит. Теперь, когда мы оба одного размера – точно.
– Давайте в больницу, – мне рано или поздно действительно придется все объяснять. Этим двоим, аврорам, колдомедикам, случайным прохожим, кому-нибудь ещё. Из меня на редкость отвратительная рассказчица, которая заведомо ненавидит всех своих слушателей, так что я сделаю все, чтобы избежать как можно больших повторений. Но я с сожалением понимаю, что они точно будут.
– Прихватишь труп? – я усмехаюсь, глядя на Деррика и кивая ему в сторону Малпера. Я все ещё держу за руку Невилла, приседаю, второй рукой дотягиваюсь до Флер и аппатирую всех к больнице. Всем нужна медицинская помощь, Невиллу ещё, возможно, не поздно восстановить память – хотя вот в этом я вообще сильно сомневаюсь. Буквально минута после всех происшествий – и я снова начинаю думать и решать как колдомедик, так что весь неадекват сегодняшнего дня можно оставить позади. По крайней мере, до тех пор, пока всем пострадавшим не будет оказана первая помощь.