- Что тебя так тянет в эту чертову больницу? – Саммаэль Гейнсборо расставляет на полки библиотеки «трофеи» - несколько фолиантов, привезенных из очередной экспедиции в Каир. На губах его играет легкая улыбка довольного жизнью человека, вернувшегося в родной дом после удачной, но затянувшейся поездки. – Там же грязно, везде куча больных – и наверняка заразных, к тому же ты там давно не работаешь, да и как можно работать с пациентами, которые уже на следующий день забывают о твоем существовании? И вообще, никогда не понимал твоего стремления спасать людей, – весело фыркнув, он усаживается на диван к женщине, склонившейся над очередной папкой, в верхнем правом углу которой изображены скрещенная волшебная палочка и трость.
- Моя первая задача – сделать так, чтобы они запомнили, на чье имя нужно выписывать чеки и посылать галлеоны,  и смогли передать эту информацию своим родственникам, – Саломея недовольна, что ее отвлекают от изучения документов, какая-то важная мысль вот уже десять минут успешно ускользает от нее, теряясь в неровных строчках торопливого мелкого почерка, который и без того сложно понять. – Чтобы я, в свою очередь, могла помогать тебе оплачивать твои бесконечные поездки. – Бросив, наконец, свое бесполезное занятие, ведьма откладывает папки на журнальный столик и потягивается, чтобы снять скопившееся в мышцах напряжение. – Ты там не был ни разу, чтобы судить о чистоте, да и в моем отделении «заразных больных» нет и не было никогда, - спустя столько лет она все еще считает отделение «своим» - бывает там достаточно часто, потому что некоторых своих пациентов просто не смогла передать другим целителям, потому что, несмотря ни на что, очень любит дело, которому отдала десять лет своей жизни. - С чего тебя вдруг начала волновать моя работа спустя столько лет? И только не говори, что начал заботиться обо мне.
- Я, между прочим, всегда заботился о тебе, - еще раз фыркнув, мужчина чуть сдвинулся, чтобы можно было удобно прилечь на диван, положив голову на колени своей сестры и внимательно рассматривая ее лицо в попытке уловить малейшую реакцию. – А говорю я это к тому, что ты могла бы провести время со мной вместо того, чтобы горбатиться в госпитале. В конце концов, меня не было почти месяц.
- Я ненадолго, - проведя рукой по кудрявой голове, женщина быстро встала с дивана, уворачиваясь от проворных рук, единственной целью которых сейчас было удержать и никуда не пускать. – Не скучай без меня.

Если верить часам, волшебница опаздывает на прием по-крайней мере на 2 минуты, и это жутко раздражает. Накинув на плечи старую, но все еще опрятно выглядящую рабочую мантию лимонного цвета и держа в руках сумку с необходимыми документами, которые чуть ли не с боем пришлось отвоевывать у не желавшего отпускать ее брата, Саломея трансгрессирует к одному из входов, предназначенных для персонала, и входит в госпиталь, который приветствует ее привычным шумом приемного отделения -  сегодня пациентов достаточно много. Поднимается на пятый этаж и направляется прямиком в одну из палат, в которой ее уже ждет, глуповато посмеиваясь, Гилдерой Локхарт. За последние пару лет она добилась настолько ощутимых результатов в его лечении, что подумывала писать заключение о возможности выписки проведшего почти десять лет в больнице волшебника. Единственное, что пока останавливало ее – вероятность того, что от резкой смены обстановки все старания пойдут прахом. Да и поручить уход за ним было особо некому – все немногочисленные оставшиеся у него родственники отказывались взваливать на себя подобную ношу, и их можно было понять – если все то, что рассказывали про его манеру поведения и привычки до потери памяти, правда. Весь час, пока длился очередной сеанс поддерживающей терапии, нацеленной на закрепление результата и попытку пробудить еще хоть какие-нибудь воспоминания волшебника о собственной жизни, мысли бывшей старшей целительницы Гейнсборо были на другой части Лондона – с ее гораздо более примечательным и необычным пациентом, которого уже сложновато было называть таковым. Впрочем, профессионализм превыше всего.
-  Что же, на сегодня мы закончили, встретимся через две недели в то же время, - собрав документы, Саломея выходит в коридор, где снимает с себя мантию, насколько получается аккуратно складывает ее и убирает в сумку, спеша в сторону выхода – хочется поскорее оказаться дома, сбросив с себя усталость сегодняшнего дня. Но, видно, не судьба.
- Здравствуйте, мисс Дэвис, - Гейнсборо останавливается, пожимает руку в ответ, слегка удивленно рассматривает запыхавшуюся от бега девушку с растрепанными каштановыми волосами и чем-то таким непонятным во взгляде голубых глаз, заставляющем сконцентрировать на ней все свое внимание. –  Отравлений и зелий, говорите? Если Вы уверены, что я непременно смогу Вам помочь – что же, это лестно, правда я не совсем понимаю, о чем идет речь, - волшебница перебирает в памяти всех больных отделения недугов от заклятий, находящихся в критическом состоянии, но ничего такого на ум не приходит. Поудобнее перехватив левой рукой сумку и взяв в правую руку протянутые пергаменты, Саломея не спешит перевести взгляд на бумаги и хотя бы мельком их просмотреть, а все так же разглядывает девушку, стоящую напротив. - Судя по состоянию бумаг, вы знаете если не все, то многое из того, что там написано. Не хотите рассказать, о чем идет речь, если Вы в состоянии сейчас ясно разъясняться? Или дадите мне время самой ознакомиться с бумагами?

[AVA]http://savepic.net/6788845.gif[/AVA]

Отредактировано Salome Gainsborough (2014-11-07 00:19:25)

С каждой минутой Саломее становится все любопытнее, и вот уже дежурная реплика о большом количестве работы и отсутствии свободного времени, приготовленная как раз для таких случаев, благополучно забывается и задвигается куда-то на задворки сознания. Любопытство тянет ее вперед, поскорее найти себе тихое, достаточно удобное место, чтобы прочесть эти записи, разобраться в них, узнать, до чего она, опытный колдомедик, повидавший множество случаев потери памяти по различным причинам, прочитавшая сотни и написавшая несколько собственных научных статей, опробовавшая десятки различных – в том числе экспериментальных – методов лечения, не смогла дойти. До чего смог додуматься мальчик, всего лишь отчаянно желающий помочь родителям.
Все знали о печальной истории четы Лонгботтомов, и многие считали их безнадежными пациентами – из тех, кто обречен всю оставшуюся жизнь без приговоров и обвинений быть запертым в четырех стенах этого не самого радостного места. Из тех, кто даже не осознает, ни почему он здесь оказался, ни где это «здесь», ни как долго это продлится. Они никогда не задают вопросов о том, почему год за годом не получается вернуть себя: ни крупицу своих воспоминаний, ни единого события из прошлой жизни. Они просто не помнят, что когда-то были кем-то большим, чем просто людьми в больничных халатах, которых, если повезет, раз в пару недель навещают какие-то незнакомые люди, неизменно плача у их кроватей. Это в какой-то мере странно – наблюдать за яростной надеждой родственников таких пациентов: «Он(а) непременно вспомнит меня, ведь наша любовь/вера в него сильнее амнезии, сильнее природы, сильнее мироздания – сильнее всего». Следующий шаг – постепенно проявляющаяся уверенность во всесильность магии и в нежелание колдомедиков выполнять свою работу. Гнев («Вы просто не хотите ничего сделать для того, чтобы к нему вернулась память, ведь так? Скажите, что Вам просто нужны деньги, и потому Вы не выполняете свою работу! Наверняка лечение найдется, если еще поискать!»), отрицание («Он не может не вспомнить, ведь мы все так любим и ждем его, он непременно вернется к нам»), торг («О, Великие Мерлин и Моргана, святой Мунго, помогите нам, мы не заслужили такого наказания! Если Вы поможете нам, мы обязательно исправимся и будем вести себя, как добропорядочные волшебники»), депрессия (на этой стадии пациент обычно максимально предоставлен сам себе, родственники просто перестают приходить, и эта фаза может продлиться от нескольких месяцев до всей оставшейся жизни) и, наконец, принятие, которое единственное идет на пользу несчастному пациенту – его принимают таким, каким он стал, иногда даже забирают домой, заботятся и дают возможность накопить новый жизненный опыт, пусть даже ограниченный по сравнению с утраченным.
Девушка, стоящая перед Саломеей и ожидающая ее решения с таким видом, будто от него зависит ее жизнь, находится сейчас примерно на первой-второй ступени, и, кажется, готова рвать на себе волосы.
- Похвальное желание, мисс Дэвис, весьма похвальное. Любая идея – в том числе и зелье Лонгботтома – имеет право на существование, - словно мысленно соглашаясь с самой собой и своим решением, волшебница кивает и убирает пергаменты в сумку. – Я постараюсь помочь Вам по мере возможности, но чудес не обещаю. Мне нужно время, чтобы все обдумать, так что предлагаю встретиться через два дня в полдень в кафе через дорогу от больницы, над входом висит большая красная вывеска – мимо не пройдете. И возьмите с собой остальные записи, касающиеся именно этого зелья – возможно, Вы могли что-то упустить.
Вновь погрузившись в свои мысли и даже не попрощавшись толком, женщина спешит покинуть больницу, трансгрессирует домой и под недовольное ворчание брата принимается внимательно изучать пергаменты, обложившись энциклопедиями и справочниками, и периодически надиктовывая что-то самопишущему перу. Спустя почти двое суток, прерываясь лишь на непродолжительный сон, еду и отменив запланированную встречу, Саломея, наконец, откладывает свои конспекты в сторону и, устало потерев глаза, складывает в папку последний пергамент. Она пока даже не знает, удивляться ли столь простому и элегантному решению, которое предложил в своих записях младший из Лонгботтомов, или же заранее объявить идею бессмысленной, ведь главный ингредиент, на котором держится все зелье, достать, мягко скажем, не легко. До встречи остается чуть больше двух часов, так что волшебница не спеша приводит себя в порядок, собирает документы и все свои записи в сумку, накидывает на свой костюм мантию и трансгрессирует с крыльца дома в соседний от больницы дворик. Ровно в назначенное время Гейнсборо входит в кафе, ища взглядом Дэвис или хотя бы свободный столик, за который можно было бы сесть.

[AVA]http://savepic.net/6788845.gif[/AVA]

- Шансов нет только у мертвецов, у остальных они есть всегда, - Саломея улыбается, пожимая плечами и глядя на сидящую перед ней девушку, напряженно и нетерпеливо вцепившуюся в явно переполненную сумку. – И Вам доброго дня, Трейси. Вы принесли бумаги, о которых я просила? Отлично.
Женщина снимает мантию и аккуратно не спеша складывает пополам, вешает ее на спинку своего стула, на ходу заказывает подошедшему официанту самый крепкий кофе без сахара и садится, наконец, за стол, словно игнорируя чересчур внимательный, цепкий взгляд своей собеседницы. Если бы я все еще работала в Мунго, если бы до сих пор вела практикантов – непременно забрала бы это вечно растрепанное чудо под свое крыло. Да, гоняла бы больше всех остальных. Да, придиралась бы к мелочам. Да, давала бы самые сложные случаи. Но из Дэвис получился бы действительно великолепный специалист – отличная смена, которой не стыдно сдать свой пост и не законченные дела. Она и сейчас очень даже неплоха: целеустремленная (ведь перерыла же все эти бумаги и почти разобралась в них), сообразительная, настойчивая, достаточно бесстрашная (мало кто из целителей из других отделений подходил к Саломее за советом просто так – забавно наблюдать, как репутация ограждает от лишних разговоров), явно не боится экспериментировать и заткнет за пояс любого, даже самого назойливого и нетактичного пациента – но нет пределов совершенству, любому алмазу, чтобы стать брильянтом, необходима соответствующая огранка.
- Скажу честно – шансы, как я уже сказала, есть, но их крайне мало. Тот самый ингредиент, на котором ты застряла, и вокруг которого строится, собственно, все зелье – очень преуменьшу, если скажу, что оно всего лишь очень редкое. О нем еще лет семнадцать назад, когда я только пришла в Мунго и начала заниматься вопросами восстановления памяти, старшие целители говорили, как о чем-то сказочном, и с тех пор мнение выживших не особо поменялось, -  волшебница достает из сумки блокнот с записями и открывает его на первой же странице – там, среди пометок, подчеркнутых, где-то с досады заштрихованных отрывистыми злыми линиями, где-то обведенных в круг и окруженных знаками вопроса и восклицаниями, изображена небольшая луковица, из которой тянутся очень тонкие, длинные, развивающиеся в разные стороны перья. – Это Sternbergia colchiciflora. Все упоминания, которые мне удалось найти в справочниках по зельеварению, сводятся к тому, что само по себе это растение не приносит такой уж большой пользы, и его обязательно нужно использовать совместно с Асфоделусом и золотым чесноком – в Греции его очень почитали как средство, помогающее снять любые чары. Так же в книгах сказано, что растет наш неуловимый ингредиент только на могилах достаточно сильных волшебников, практиковавших темную магию, похороненных вместе со своими волшебными палочками на родной земле не менее ста пятидесяти лет назад, и еще что-то про то, что могила обязательно должна быть полита кровью то ли ближайшего родственника, то ли злейшего врага – с этим вообще ничего не ясно, источник этой информации не самый надежный. В любом случае кладбище, сила, волшебная палочка и сто пятьдесят лет повторяются практически везде, а значит, этому можно верить. Так же загвоздка заключается в том, что для зелья нужны не листья растения, а его луковица, которая располагаются достаточно глубоко под землей, так что нас вполне могут арестовать за разграбление могил, если поймают – вот уж будет забавное приключение. Последнее условие – но это уже так, мелочи - копать нужно обязательно на закате. Из сложностей вроде все. Касательно самого зелья, - Саломея прерывает свой монолог, как только к столику подходит официант с чашкой кофе, и сразу дает молодому человеку несколько монет – чтобы больше не отвлекал. - Оно варится около трех-четырех недель, если учитывать все приготовления, ну и действует не сразу, так что мгновенного эффекта не жди. Но, если не поможет это средство, то других вариантов, кроме длительной терапии и накопления новых воспоминаний, у Лонгботтома, увы, нет. Что скажете, Вы все еще готовы рискнуть?
[AVA]http://savepic.net/6788845.gif[/AVA]

Таймменеджмент не для слабаков.
Если ты хочешь стать успешным журналистом, то тебе нужно быть предельно внимательным, собранным и не допускать оплошностей. Ты должен быть всегда и везде, всегда приходить вовремя, в идеале при этом опережать других.  Опоздаешь хоть на минуту и твоя сенсация уйдет к другому. То, над чем ты трудилась все это время будет впустую и твое интервью опубликует кто-то другой. Кто-то другой, а не ты, будет почивать на лаврах от найденной тобой сенсации. А ты будешь страдать а углу и кусать локти от зависти и безумной жалости к себе.
Раньше я была такой. Целеустремленной, собранной, готовой идти до конца. Но в последнее время во мне что-то сломалось. Я не могла думать, сосредоточиться на чем-то одном было практически не возможно. Мое чувство времени испарилось, я то и дело просыпаю, едва не опаздываю на работу, иногда переношу интервью, если понимаю, что могу опоздать. Я  все делаю на такой бешеной скорости, что иногда мне становится страшно. Я только и делаю, что бегу куда-то и остановиться я тоже не могу. А все потому, что мой лучший друг в больнице и совершенно не помнит, как он туда попал и кто все эти люди и почему они толпами бродят вокруг его палаты и заставляют его о чем-то вспоминать.
С каждым днем мне все сложнее приходить к Невиллу в гости, ведь он каждый день смотрит на меня своими большими глазами и не узнает меня. Это так больно. Но я продолжаю приходить. Продолжаю надеяться.
Сегодня утром я опять проспала. Вчера я работала до поздней ночи, пока не заснула на ворохе пергаментов. Спустя какое-то время мне все таки удалось дотащить себя до кровати, от которой мне с трудом удалось оторвать себя с утра. Ударная доза кофеина была мне просто необходима.
Около полудня в моем безумном расписании появилось окно и я решила заглянуть к Невиллу. А уж если к нему не пустят, то я хотя бы попробую найти его коллегу Трейси и расспросить как следует. Но опять таки, сначала кофе. Напротив больницы есть кафе и я захожу туда почти на автомате. Привычно оглядываюсь по сторонам, почти не замечая никого вокруг. Единственное знакомое лицо, которое я замечаю на обратном пути это лицо той самой Трейси Дэвис, которую так хотелось поймать и допросить о состоянии лучшего друга.
Но почему она не одна? Кто эта эффектная женщина? Что они вообще тут делают в рабочий день? А я-то что тут делаю? И почему мне так хочется узнать, о чем говорят?
Я осторожно, чтобы никого не спугнуть, пытаюсь подобраться ближе. И кажется, со стороны я выгляжу как умалишенная. Но мой интерес подогревается этой неизвестной женщиной и напряженным выражением лица Дэвис.
Что это они там задумали?
Я подбираюсь ближе, но все еще слышу лишь отголоски разговора.
- Sternbergia colchiciflora... растет...только на могилах достаточно сильных волшебников... похороненных вместе со своими волшебными палочками на родной земле не менее ста пятидесяти лет назад. Других вариантов, кроме длительной терапии и накопления новых воспоминаний, у Лонгботтома, увы, нет.
Я чуть ли не роняю на себя кофе и говорю то, что первым приходит в голову.
- Трейси, пожалуйста скажи, что с Невиллом? Я вижу, вы собрались что-то делать. И я просто не могу остаться в стороне. Пожалуйста, скажи мне, чем я могу вам помочь?

Пока я увлеченно рассуждаю на тему великих магов прошлого вслух, ситуация вокруг меня стремительно меняется. Кроме того, что мне приносят новую чашку кофе, перед глазами ещё внезапно появляется мелкая Уизли, которая изъявляет дикое желание помогать. После чего Саломея не менее внезапно вскакивает с места и стремительно направляется прочь, на ходу бросая что-то про меня и безрассудство. Ну что вы, мадам, конечно нет. Безрассудство – это вообще не про меня. Риск – да, а вот это.. Я моргаю в пространство ещё какое-то время, потом до меня постепенно начинает доходить что-то отдаленно напоминающее информацию. Что-то на счет того, что мне буквально выдали план действий и предоставили самой себе.. И я почти уже готова встать и начать незамедлительно действовать по этому поводу, даже не расплатившись за кофе, но в последний момент снова попадаю взглядом на Джинни. Ах да, Джинни..
– Салазар, ты что, следила за мной? – я говорю это совершенно безразлично. В своей панике я могла не заметить ни то, что рыжую голову, но и табун коней, если бы ему вдруг приспичило преследовать меня от больницы до кафе. - Хотя знаешь, это не очень важно, – собственно, она же действительно могла бы мне помочь. У неё есть руки, она ими владеет.. и определённо есть страстное желание вернуть Невиллу нечто утерянное в недрах аптеки. Кажется, они даже не очень далеки друг от друга в плане личностных отношений.
– Ты правда готова помочь? Ты слышала наш разговор? Про могилу злого колдуна и закат, – я пристально вглядываюсь в рыжие ресницы и пытаюсь оценить степень её готовности. Хотя постойте-постойте, о чем это я. Передо мной же долбанная гриффиндорка. Им же только повод дай рискнуть всем, чем ни попадя, и куда-нибудь вляпаться. И не она ли когда-то вспорола Тайную Комнату? В общем, про себя я решаю, что да, эта девушка идет со мной, что бы она там сейчас не ответила.
– Как у тебя с историей магии? -  значит, Бэрк слишком свеж, Герпий вообще грек, очевидных врагов Мервина я не помню.. - Нам надо найти могилу Эрика Отъявленного, – я, наконец, встаю и сыплю несколько монет на стол. - И выкопать, – делаю два шага к выходу. - И ещё надо где-то взять кровь Эгберта Эгоиста, который его убил.. – вот с этим может возникнуть небольшая проблема. - Или его прапрапра.. ты идешь? – я только у выхода выныриваю из своих мыслей обратно. Собственно, я почти ничего не объяснила и уже собралась тащить малознакомую девушку на ночное кладбище..
– Эм.. Джинни, – мы выходим на улицу и снова останавливаемся, - Да, есть шанс вытащить Невилла, есть одно зелье, но чтобы его сварить нам нужно все, что я перечислила.. и ещё кое-что,  - происходило бы это все лет семь назад, стали бы мы вообще разговаривать? Стала бы я не спать ночами из-за того, что повредила какому-то пухлому гриффиндорцу неизвестный участок мозга? Или подростковый бред выбил бы из меня всю сентиментальную чувствительность? Или я никогда не была такой уж черствой, как казалась сама себе? Или какая вообще разница, что там было раньше..
– Полагаю, нам надо в библиотеку.. – или к профессору Бинсу. В принципе, я даже соскучилась. Или в Министерство, и там запросить какой-нибудь реестр могил темных магов.. Или сразу на кладбище. – Есть идеи?

Итак. Рыжая. Брюнетка. Вечер. Кладбище.
Когда мы как две некромантки перелезаем через забор в самом дальнем углу кладбища, я размышляю о том, что слишком часто шляюсь где-то по ночам. И конкретно в эту минуту мне это не нравится, хотя на самом деле я не могу представить себе свою жизнь без всего этого дерьма. Пойти искать луноцвет ночью, оказаться в аптеке именно в тот момент, когда Долохов её подорвет, напиться и поесть магловских огурцов у них на кухне.. Должно быть, под каким-то весьма роковым для меня углом я выгляжу как большой ходячий магнит для всякой хрени. Ну или как вариант - сама себе её сочиняю, чтобы как-то разбавить эти унылые больничные будни.
Итак, мы переваливаемся через забор, что не мало важно - без повреждений. И одновременно, каждая в свою заранее оговоренную сторону, начинаем перебегать от памятника к памятнику постоянно бормоча люмос и стараясь разглядеть в полутьме выгравированные буквы. Отыскать место захоронения нужного человека заранее, разумеется, было совершенно некогда, мы были слишком заняты библиотеками, архивами, поисками крови и изучением того, что нам нужно будет сделать. И да, ещё раз – я никак не ожидала когда-то, что однажды буду пить с Невиллом Лонгботтом в магловском квартале, но ещё меньше я ожидала, что пойду куда-то с мелкой Уизли. Вообще не важно, куда. И тем не менее она оказалась весьма полезным и сообразительным напарником и была согласна на всё, что от нас требовалось. А требовалось, в основном, нарушение закона и риск быть арестованными в любой момент. Во имя Невилла ли, или просто по гриффиндорской отчаянности, но она была здесь, и меня это в общем-то радовало.
– Джинн, сюда! – я, конечно, пытаюсь делать всё тихо, но я так рада, что нашла эту чертову могилу, что забыла про всё на свете.
Вот она. Невероятно красиво и изящно выгравированная надпись «Эрик Отъявленный», года жизни, какая-то эпичная фраза. Мы стоим перед большим каменным изваянием и как две дурочки пялимся на табличку, красующуюся прямо по центру. За памятниками здесь явно хорошо ухаживают, ибо он ничем не зарос, и даже почти нигде не повредился временем. Откуда-то из-за спины в сторону леса проносится ветер, шевеля наши волосы и забираясь под одежду. Я мгновенно покрываюсь мурашками и кладбищенским ужасом одновременно. Да, я сотни раз видела мёртвых людей в больнице, но такая высокая концентрация, даже если они под землей, плюс поздний вечер и начинающийся закат. В общем, я не в восторге, но даже если на нас сейчас внезапно нападут инферналы – это будет все равно намного лучше, чем перманентно паниковать в невилловской лаборатории и уничтожать все свои нервные клетки.
– Как думаешь, это оно? – я указываю на какой-то сомнительный полукуст под ногами и таращусь на него как завороженная. Для фаната зельеварения вроде меня – это просто невероятное чудо света. Найти такой цветок, увидеть, как он растет, почувствовать странный омерзительный запах, исходящий от его черных бутонов..
– Воняет, конечно, жутко.. – разумеется для этого зелья никак не могла понадобиться прекрасная алая роза, цветущая в не менее прекрасных садах магловской королевы. Нет, нужен вот этот скрюченный вонючий куст и стремительно подкрадывающаяся к нам ночь.
– Ладно, закат уже есть, так что.. – да, у нас с собой у каждой по рюкзаку, в котором у каждой лежит по уменьшенной лопате. - Пора копать. – И почему я не додумалась позвать сюда кого-нибудь мужчкого пола? Любого мужчину с любыми возможностями копания? Я никогда в жизни не прикасалась к земле ничем, кроме ног, и тех в обуви. А теперь вот копай. Ладно, я слегка преувеличиваю, но тем не менее.
– Лей кровь, – я протягиваю Уизли крошечный пузырек с тем, что нам с таким трудом удалось раздобыть, и просто молча жду, оглядываясь вокруг. Пока – никаких признаков жизни, и должна заметить, это определенно хороший знак для кладбища.

Иногда все идёт так, как задумано. Иногда лучше, иногда хуже, а иногда не идёт вообще. Иногда удача впадает в транс и ни с того ни с сего возвращает тебе долги за все бутерброды, случайно упавшие маслом вниз, а иногда этих самых бутербродов не допросишься. Порой сидишь и думаешь, что удача чихать на тебя хотела с Астрономической башни. Ведь даже она рано или поздно имеет право на заслуженный отпуск где-нибудь на лазурном берегу с бутылкой огневиски и новой книжкой про любовь. Твои проблемы у нее не по расписанию. Потом приходи.
Еще говорят, удача любит рыжих. Слышала я где-то такую поговорку. Но если это и правда так, то почему удача обходит меня стороной именно тогда, когда мне больше всех нужно? Почему мне больше всего не везёт, когда от меня и моих действий зависит чья-нибудь жизнь? Почему именно в моих руках сейчас находится жизнь друга? Стечение обстоятельств, скажете вы? о нет. Только я могла устроить апокалипсис в рамках одного кладбища, всего лишь достав какую-то дурацкую луковицу из проклятой земли и сама же пострадать при этом.
Я не знаю, что случилось когда мне пришла в голову гениальная идея достать луковицу самой. С чего я вообще взяла, что должна была делать это в одиночку? Своими собственными руками? Почему мне не пришло в голову использовать заклинание призыва или манящие чары наконец? Почему все пошло наперекосяк из-за моих не до конца продуманных действий? Скажу одно, это была не самая блестящая идея из всех тех, что могли бы возникнуть в моей голове. Всего-то нужно было чуть больше подумать об этом.
Следующее, что я помню - это ещё более резкий запах, исходящий от дурацкого куста, и тьма, окутавшая все вокруг. Я теряю равновесие и оступаюсь, ныряя в только что разрытую могилу вниз головой. Я больно ударяюсь рукой о твёрдую землю и подо мной что-то хрустит. Почти сразу же мне на голову падает кусок земли и спустя секунду мир заполняет гробовая тишина, а я, кажется, даже теряю сознание.
- Трейсиииииии! - почти рыдаю я, придя в себя, почти не в силах издать ни звука. Мой голос не слушается меня и мне становится страшно. Все что я могу делать сейчас - это неистово прижимать луковицу к себе так, как будто бы от неё зависит моя жизнь. Сам факт ее наличия дает мне все основания полагать, что все сделанное мной не было напрасно. Но может ли это означать, что я еще не окончательно все испортила? Я ни в чем не могу быть уверена.
Я осторожно сажусь и стараюсь двигаться как можно медленнее. Я не знаю что со мной и я напугана до чёртиков и ко всему прочему до сих пор боюсь пошевелиться в этой кромешной тьме. Ещё я пытаюсь не паниковать. Очень сильно пытаюсь. Честно. Какое-то время я даже заставляю себя раз за разом считать до десяти, но сбиваюсь на цифре пять и начинаю сначала. Сначала это даже помогает, ноо спустя несколько секунд мозг снова приходит в себя и начинает бегать вокруг в приступах паники.
- Где моя палочка? -  спрашиваю я себя, чтобы хоть как-то отвлечься. Рассуждения вслух пусть и с самой собой все же лучше, чем ничего. Так ведь? Беспокоиться об этом все равно придётся только тогда, когда голоса в твоей голове начнут тебе отвечать.
Я хорошо помню, что держала её в руках до того как... До того как что? Все испортила? Я не складывала её в карман, не убирала в рюкзак. Я даже помню, какой рукой держала её, когда зачаровывала лопаты. Но где же она сейчас? Я осторожно отрываю одну руку от драгоценной ноши и обшариваю землю вокруг себя. Дотрагиваюсь до всего, до чего могу дотянуться. Может мне повезет и палочка упала где-то рядом со мной? Спустя несколько секунд я меняю руки и повторяю поиски. Все безуспешно. Внезапно я натыкаюсь на костлявую руку и обломки доски. По всей видимости при падении я умудрилась проломить крышку и без того древнего гроба. Простите, мистер Отъявленный, я этого тоже не ожидала. Подумаешь не судьба. Я осторожно поднимаюсь на ноги и продолжаю осмотр. Кажется, после падения я даже умудрилась ничего себе не сломать.
- Трейси!!! Я здесь! Внизу! Помоги мне! - я пытаюсь докричаться до неё, но кажется результат все равно нулевой. Не думала я, что мы раскопали могилу так глубоко. Интересно, сколько здесь все таки футов? И смогу ли я выбраться отсюда живой?
- ТРЕЙСИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!!!!!!!!!!!!! - в дичайшей панике ору я в надежде, что в этот раз меня кто-нибудь услышит.

Отредактировано Ginevra Weasley (2015-12-09 21:29:07)

Довольно идиотская ситуация для двух недавних выпускниц лучшей школы Британии. Прийти на кладбище, разворошить чужую могилу, поднять покойника, отобрать у него вонючий куст и свято верить, что все это удастся провернуть тихо и безболезненно. И вот как раз-таки именно «безболезненность» и приходится слишком срочно вычеркивать из планов на сегодняшний вечер. Которых, напоминаю, толком и не было.
В общем, пока я разыскиваю свою напарницу в воздухе рядом с собой и неуверенно шагаю в её сторону, она, похоже, умудряется нырнуть в нашу несчастную могилу и там на время притихнуть, сломав что-то со слишком характерным хрустом. Думать о том, что бы это могло быть – какая-нибудь её конечность или бывшие когда-то конечностями Эрика Отъявленного останки - мне совершенно некогда, ибо меня постигает иная участь. Боль и утробный звук какого-то создания возникают почти одновременно. Я искренне стараюсь не терять равновесия, хотя и не очень понимаю, зачем именно мне сейчас это нужно. На самом деле, я вообще очень мало чего понимаю в данный момент. Дикая боль, мой собственный дикий крик, паника, истеричные метания. Я рукой пытаюсь отпихнуть от себя то, что, судя по всему, собирается вырвать из меня кусок плоти, потом, конечно, падаю, перед этим, ещё успев пнуть нашу лопату куда-то в сторону, и продолжаю неистово брыкаться, потеряв всякую точку опоры. То есть, теперь уже вместе с ногами. Итого, одной рукой я упираюсь во что-то волосатое и постоянно вопящее в унисон нам с Джинни, старательно пытаясь, по всей видимости, если не отцепить, то хотя выдавить из него мозги, если они там, конечно, есть. А в другой руке я неожиданно обнаруживаю все ещё судорожно зажатую пальцами палочку, о которой вспоминаю непростительно поздно для волшебника, выросшего среди себе подобных. Да, я никогда не блистала в Защите от Темных Сил, если только сила, вцепившаяся в меня, действительно темная. И вообще в любых боевых заклинаниях тоже ничем особенным не отличалась, так что я смутно направляю свою палочку в темноту, куда-то в сторону боли, и выпаливаю первое, что приходит на ум.
- Impedimenta! Impedimenta!.. – с дуру аж два раза подряд. Очень надрывно и торопливо. Потом явно куда-то в сторону, откровенно и безнадежно промахиваясь: - Petrificus Totalus!! - и контрольное: - Stupefy!!!
Все, что мне сейчас остается, грозно размахивать своей палочкой из положения лежа в абсолютно непроницаемой темноте, слушать вопли этого создания в моем боку, слушать свои вопли и откуда-то снизу – третью составляющую нашей неорганизованной какофонии – истошно вопящую Джинни Уизли. Или уже не вопящую. Честно говоря, слишком малое можно понять и адекватно оценить в этом адском пространстве вокруг меня.

- Уизли, доложить ситуацию!
- До края могилы осталось 500 футов.
- Минусы?
- Сломалась последняя лопата.

Что вы знаете о лопатах? Конечно же кроме того факта,  что они бывают разные и есть практически у всех. Ну же, проявите фантазию! Выдайте какой-нибудь неизвестный миру факт и я тут же начну уважать вас за всезнайство. Ну или не начну. Не до этого сейчас. Лопаты присутствуют почти в каждом мгновении нашей жизни, делая ее проще в миллион раз. Ну или не в миллион. Раз в сто точно. С помощью лопаты можно копаться в земле на уроке травологии, высаживать цветы на клумбу перед входом в Хогвартс в качестве отработки наказания или же, как мы, копать могилы по ночам. Последнее, мы конечно же не рекомендуем вам повторять самостоятельно, как и бродить по едва знакомым кладбищам в одиночку. И самое главное,  у лопат есть одно единственное свойство, о котором умалчивает история: они так и норовят упасть вам на голову в самый неподходящий момент и обязательно тогда, когда у вас и без этого хватает проблем и нет никакого желания их решать.
- Па-а-берегись! - кричит мне в ухо голос здравого смысла и я тут же падаю на землю, намереваясь зарыться в нее с головой.
Чудно! Только этого мне сейчас и не хватало,- возмущаюсь я, наблюдая как моя собственная лопата пролетает мимо меня с предельно допустимой скоростью. - И чем же я все это заслужила, интересно?
Лопата втыкается в землю всего в нескольких сантиметрах от моих ног и поднимает в воздух едва заметный пучок разноцветных искр. Я присматриваюсь, но ничего не могу разглядеть в кромешной тьме.  Неужели? Нет, не может быть. Мне не показалось? Пожалуйста, пусть это будет моя волшебная палочка, подающая мне сигнал. Может быть стоит только протянуть руку и вот она?
Не долго думая, я вскакиваю на ноги и чуть ли не бегу в сторону искр, напрочь забывая об осторожности. Старые доски в крышке гроба трещат и я тут же проваливаюсь ногами сквозь них. Еще секунда и я стою среди костей Эрика Отъявленного, пытаясь осознать ситуацию и сообразить, как не уйти под землю насовсем.
Думать сегодня не в твоем стиле, да?, - констатирую я, отчаянно пытаясь заставить себя снова не заорать во весь голос. Волны паники захлестывают меня, а пожелтевшие кости Эрика как его там едва заметно светятся в темноте, пугая меня до чёртиков.
Соберись, рыжая, только без паники. Истерика тебе сейчас совсем ни к чему, - уговариваю я себя. - Паниковать будешь потом, когда найдёшь палочку, узнаешь где ты и как отсюда сбежать. А вот когда придумаешь и выберешься из всего этого кошмара, паникуй себе наздоровье. А потом строго на строго запретишь себе куда-либо влезать. Ты меня поняла?
Спустя несколько минут и пару- тройку оживленных споров с самой собой, я осторожно поднимаюсь на ноги и медленно иду в том направлении, где только что сверкали искры. Движения даются мне с трудом, левая нога саднит. Видимо я как-то умудрилась повредить ее при последнем падении. И меня совсем не удивляет тот факт, что именно этой ногой я врезаюсь в "случайно" оказавшуюся у меня на пути лопату. Я молодец, да?
Дальше все происходит само собой. Я наклоняюсь, едва не задеваю вышеупомянутую лопату лбом, хватаю с земли палочку и пытаюсь колдовать в попытках добавить в окружающую тьму хоть немножко света. Получается конечно же так себе.   Элементарное заклинание Lumos почти не дает эффекта, а Lumos máxima может привлечь нежелательных людей. Хотя, я буду не я, если не попробую.
- Lumos máxima, - едва слышно произношу я и кончик палочки вспыхивает чуть ярче. Что? И это все? А где же столбы огня и фейерверки? Как будто кто-то или что-то поглощает магию вокруг меня, делая заклинания слабее.
Подумаю об этом позже, - решаю я и с палочкой в руках обхожу то, что в темноте казалось мне глубокой могилой. В принципе, если я сейчас смогу найти то, за что можно уцепиться, то смогу в за несколько минут спокойно выбраться наверх. Либо, можно наколдовать веревку или... или я могу использовать лопату в качестве подставки для ног! Ну что, была не была?
- Geminio, - произношу я, направляя палочку на лопату, которая тут же разделяется на две. - Geminio, - повторяю я еще раз, в итоге получая еще одну. Затем, я поднимаю лопаты с земли и изо всех сил втыкаю каждую из них в  землю так, чтобы получилась импровизированная лестница. Несколько секунд я разглядываю результат, не решаясь двигаться дальше. Что будет, если я упаду? Вдруг я оступлюсь, свалюсь вниз, разобьюсь в лепешку и останусь навсегда лежать тут, составляя компанию  костям Эрика Отъявленного до конца своих дней? А может и не разобьюсь. Куча различных вариантов роится в моей голове, один хуже другого, но кто я такая, чтобы сейчас отступать?
Когда мне все же удается выбраться на поверхность, моим глазам предстает совершенно дикая картина самых страшных кошмаров. Только представьте себе: очень темная ночь, кромешная тьма вокруг, старинное кладбище, разрытая могила и среди всего этого Дэвис и волосатое нечто, вцепившееся ей в бок. Добавьте к этому меня, идиотку, с луковицей в руках, в один момент позабывшую все заклинания. Как думаете, теперь уже можно паниковать? Или может быть лучше чуть чуть подождать...

Отредактировано Ginevra Weasley (2016-04-09 20:26:06)