[NIC]Richard Sharpe[/NIC][STA]За холмы, в туманную даль[/STA][AVA]http://sg.uploads.ru/wM5jn.jpg[/AVA]
- "Да, сэр!", "нет, сэр!", "позвольте выкопать Вам нужник, сэр!". Чёрт возьми, это не солдатская работа!
- Именно это и есть солдатская работа!
Чёрным и белым полосам в жизни положено сменять друг друга, но однажды наступает такой момент, когда все беды из Ящика Пандоры сыпятся на голову одна за другой, и остаётся жить лишь последней и величайшей из бед человечества - Надеждой. Надеждой, что и этой чёрной полосе рано или поздно придёт конец. Потому надежда и зовётся большей из бед, что продлевает муки человека, не позволяя сдаться, свернуть на другую дорогу, повернуть назад. Можно сколько угодно злиться на Судьбу и её неудачные шутки, но всё равно будешь ждать, что твоё терпение и воля будут оценены по достоинству.
В тот момент, когда Ричард Шарп получил звание капитана, которого так добивался, он действительно поверил в свою счастливую звезду, и он надеялся, надеялся, что теперь станет офицером не только для солдат, но и для своих коллег и командиров. Его даже не волновало, что звание это боевое, то есть присвоенное только на время военной операции, и не подтверждено в Штабе Гвардии. Не важно, ведь к нему теперь обращались "капитан Шарп", а его стрелки с таким воодушевлением обмывали новое звание командира, а значит - оно настоящее.
Теперь, будучи лейтенантом-квартирмейстером полковника Лоуфорда в Коимбре, Шарп думал о том, когда забавный и наивный лейтенант Уильям Лоуфорд, которого Шарп учил солдатской жизни, а тот в ответ его - чтению и письму, когда он успел превратиться в эту галантную сволочь. Вспоминая о нём то, что поклялся вечно хранить в тайне, Шарп усмехался про себя теперь, говоря "да, сэр" и "нет, сэр", по законам общения с вышестоящими офицерами, подняв голову и смотря куда-то мимо полковника. Смотрел он обычно на майора Лероя, который неизменно подмигивал в те момент, когда засекал откровенную ложь или  столько же откровенное упрямство. Смотреть на новоиспеченного капитана Слингсби сил у Шарпа не было, каждый раз, когда его взгляд упирался в потную физиономию с пышными чёрными усами и рыбьими глазами навыкат, им овладевало сильное желание пожелать капитану гибели.
Да, всем в роте было известно, что Корнелиус Слингсби был шурином полковника, все знали о скандальчике, в который оказалась замешана леди и о том, что виновника скандала отослали в армию от греха подальше. Но солдаты от этого больше его любить не стали. А уж стрелки из отряда особого назначения и вовсе в голос заявляли всякий раз, когда Лоуфорд и сам Слингсби оказывались поблизости, что лучшего, чем Шарп, капитана у роты не было. Идея нового капитана запросить из Лиссабона форму для солдат и переодеть стрелков из зелёных мундиров в красные не пришлась стрелкам по душе, он были преданны своим зелёным курткам, хоть те и были так залатаны и штопаны, что походили на одеяния бродяг. Солдаты особого назначения, привыкшие к тому, что боевые задачи перед ними ставит майор Хоган, а это означало – лично Веллингтон, теперь занимались тем, что топили в реках муку и зерно, закапывали мясо и сжигали винные погреба. А их прославленный капитан вёл подсчёты лопат и телег, скрупулезно заполняя ротный журнал и подсчитывая, сколько король Георг должен вдове того или иного солдата. Он, вооружившись куском мела, бегал по городам и деревням, отыскивая хорошие квартиры офицерам.  А в данный момент, Ричард Шарп выслушивал от полковника Лоуфорда, что того не устраивают комнаты, отведённые ему. Подумать только, на постоялом дворе, рядом с младшими офицерами и солдатами! И о чём только думал Шарп?!
Шарп на самом деле думал о том, что было бы неплохо, если капитан Слингсби, в последнее время всё чаще бывающий пьяным, попался в таком виде на глаза своему покровителю. Можно было не сомневаться, что Лоуфорд, так много говорящий о манерах джентльмена и не упускающий случая намекнуть Шарпу о его неподобающем поведении, не оставит это без внимания. Это решило бы многие проблемы. Но нет, так нет.
- Я не прошу дворец, Шарп, но что-нибудь без блох в постелях, - раздражённый голос полковника почему-то забавлял. В последнее время Ричарду всё чаще хотелось делать всё на зло всем, и раздражение командира, офицеров и даже друзей приносило удовлетворение. Хотелось на кого-то сорваться, хотелось драки, яростной битвы. Харпер сказал бы, что он "напрашивается на неприятности".
Харпер - вот кого не хватало рядом. Пожалуй, Ричард простил бы то, что у него отобрали роту, если бы вернули отряд стрелков и сержанта Харпера. Один только сержант может управляться с командиром в моменты его тоски, ярости или грусти, да и радость, разделённая с друзьями, как-то ярче.
- Дайте мне в помощники сержанта Харпера, и через двадцать минут у вас будут лучшие комнаты в городе, - Лоуфорд только поморщился и махнул рукой в знак согласия, а рядом с офицерами уже появился здоровяк-сержант, будто вырос из-под земли. Или стоял неподалёку и подслушивал разговор, в надежде, что про него вспомнят.
А у Ричарда уже созрел в голове план, исполнения которого требовали его сломанные рёбра, синяк под глазом и шатающийся зуб. Вместе с Патриком он поспешил разыскать своего португальского товарища, капитана Висенте.
- Вам известно, где находится дом некого Феррагуса? - вопрос заставил брови Джорджа взлететь вверх в удивлении и испуге. А в уме английского стрелка уже зрел план по отмщению своих синяков и переломов, а так же - воплощению маленькой надежды на то, что ещё не все командиры махнули рукой на неотёсанного офицера, вышедшего из солдатской шеренги. Майор Хоган может сколько угодно плести свои шпионские сети и политические интриги, а Ричард Шарп сам выследит предателя, затесавшегося в союзники к Хогану, и выведет на чистую воду.