И две тысячи лет война -
Война без особых причин
Война - дело молодых
Лекарство против морщин
Есть события, после которых невозможно не стать друзьями, врагами, невозможно остаться друзьями или называть кого-то врагом. Или такие события, после которых самому невозможно остаться прежним. Это случается каждый день, каждый час, с каждым из более чем семи миллиардов людей, но учебники истории этих дат не помнят. Но есть то, после чего не остаётся прежним мир, и воспоминание об этом останется в летописях. В масштабах планеты - Рождество Христово, падение Римской империи, Крестовые походы, открытие новых континентов, великие эпидемии… Для народа, называющего своим миром скрытые от глаз уголки небольшого острова – основание Хогвартса, Статут Секретности, 31 октября 1981 года.  Быть может, ещё и 2 мая 1998 года? Это зависит от того, стал ли мир другим.
Первое ноября 1981 года был днём радости и триумфа, фейерверков и объятий с магглами. Оплакивать двоих погибших было некому, задуматься о судьбе выжившего мальчишки тоже. Да и о своей желающих думать не нашлось. Беда миновала, пронеслась над головами, оставив пустыми дома соседей и сиротами детей  знакомых. Война изменила, но не многих, а кому она добралась, те мертвы и не имеют голоса. Война прошла «где-то там» и случилась «не с нами». Прошло десять лет, и всё вернулось на круги своя, в хрупкое обманчивое равновесие.
Прошло ещё несколько лет, и война вернулась. Её лицо забыто и стёрто из памяти, её не хотели узнавать, гнали мысли и разговоры. Мир пошатнулся снова, но люди зажмурились и решили, что если они ничего не сделают, страшная тень пройдёт мимо. А невесомая тень обрела вес в гневе и злости, она раскачала жизнь, словно желая опрокинуть. Люди закрывали лица руками, утверждая, что ничего не видят, а значит – ничего нет. Тёмный Лорд с лицом Тени и в одеждах войны назвал этот мир гнилым, недостойных – червями и термитами. И с ним согласились.
«Мы опрокинем этот мир, разобьём его вдребезги и выстроим новый, более совершенный», - толпа внимает с восторгом на лицах, но там, за этими лицами, ничего нет. Революции не произошло, ни летом 97-ого, ни второго мая 98-ого. В тот миг, когда погибал охваченный огнём замок, когда от могущества плещущейся в воздухе магии вздрагивала земля, когда мир накренился так, что должен был упасть… Ничего не произошло. Тёмный Лорд пал, и только. А когда отпущенные весы начали менять сторону, чтобы силой отдачи рухнуть в другую сторону – защитники сумели остановить падение. Они назвали это победой, их враги – поражением, а мир – разочарованием.
Прошло пять лет, и вот она, новая жизнь без крови и боли. Дети старых врагов натыкаются на злые взгляды, пострадавшие от волчьих клыков приравнены к прокажённым, маги чистой крови априори – тёмные маги и враги, пока не докажут обратное. Победители не  нашли ничего проще и лучше, чем примерить себе железные маски своих недавних врагов.

- Мы попытаемся, хотя бы попытаемся. Ещё раз. Может быть, получится, а нет – после нас придут те, кто сможет.
Говорить эти простые слова было страшно, не так страшно, как произносить слово «война» в далёком феврале на пустыре у оврага. И при этом нужно было смотреть в глаза не главе волчьей стаи, а собственному отражению. Не моргнуть, и не отвести глаза. Амикус следил за собственным отражением, словно допрашивал.
- Выбрось из головы Тёмного Лорда. В…Волдеморт мёртв, - имя далось с запинкой, потому что никогда не произносилось вслух. Отражение ухмыльнулось и одними губами произнесло имя ещё раз. Из этого слова исчезла вся его сила, раз даже слуги больше не боятся называть хозяина по имени. – Верный слуга Керроу. Твой господин мёртв, - со всей возможной серьёзностью произнёс Амикус, будто король, сообщающий одному из крестьян о смерти его сюзерена. Теперь Лорд и правда мёртв.

Он не помнит слово "да" и слово "нет",
Он не помнит ни чинов, ни имён.
И способен дотянуться до звёзд,
Не считая, что это сон.
Лето перевалило за середину, и приближалось тридцать первое августа, день рождения «святого Поттера», новой Мессии магической Британии.
- Отпразднуем рождение Избранного, а? Соберёмся весёлой компанией старых и новых знакомых, выпьем вина во славу надежды, воссиявшей над нашими головами в тёмный час,-  Амикус не смог выдержать величественный и вдохновлённый тон, рассмеявшись под конец фразы. В силу одного мальчишки он не верил, как и в избранность Поттера. – В тесном кругу придумаем спасителю подарок. Скажем…нового Антихриста? – Если бы Том Реддл давным-давно попал бы в школу, и стал бы учителем, он увидел бы то, что в итоге его погубило. Никто, ни один Избранный, не всесилен, пока он одиночка. А ватага смелых ребят и в Избранном не нуждается. Если он, скажем, мёртв. Невилла Лонгботтома, стоящего на нейтральной территории между Пожирателями Смерти и защитниками замка, Керроу помнил. – Прошла эпоха «золотой троицы». У нас будут свои «золотые» мальчишки и девчонки.
Выбрать тех, кто станет будущим, вовсе не лёгкое дело. Кто-то однажды уже попался на глаза, кто-то открестился от всего, что пачкало репутацию в глазах нового правительства, кто-то пытался жить с прошлым, или бежал от него. Часы и дни слежки, перехваченные совы, оборотное зелье и много-много вопросов. А потом – долгие обсуждения за столом в маленькой комнате под низко свисающей над столом люстрой. Одно короткое досье Амикус сразу отложил в сторону, пояснив, что его участие в деле не обсуждается – этого щенка уже натаскивали на охоту, и не взглянуть на него теперь, когда он стал взрослым, было бы преступлением. Вскоре поверх него легли ещё несколько листков, включая старую знакомую Дафну Гринграсс. Всего несколько листков, на каждом пара тщательно взвешенных строчек. И это надежда Пожирателей Смерти?
- Мы попытаемся.
Поздней ночью тридцатого июня в домах новых «избранных» появились на пороге непримечательные свёртки. Их принесли не совы, а тени ночные. На каждом таком клочке пергамента внутри – вежливое приглашение, от которого нельзя отказаться, время и адрес. Но письмо видно лишь тому, кому предназначено, для всех прочих – грязный клок старой бумаги. Великие пророчества начинаются по-разному, кто сказал, что это не может начаться вот так?
Часы показали без десяти полночь. Ещё десять минут и наступит следующий день, последний день июля. На окраине умирающей деревеньки у крыльца старого паба раздалось три глухих хлопка, и у дверей из неоткуда возникли три тени. Быстро оглядевшись, они скользнули в приоткрытую дверь. Голоса в зале смолкли, пришельцы оказались под прицелом десятков взглядов.
- Барти, скажи этим людям, что так пристально разглядывать незнакомцев – дурной тон, - с ленивым весельем в голосе произнёс один из вошедших, и двумя шагами оказался у центрального стола, за которым сидели над кружками несколько местных выпивох. Они хотели возмутиться, но волшебная палочка в руках того, кого звали Барти, быстро убедила их в том, что споры излишни. Словно лунатики, глядя прямо перед собой, завсегдатаи бара поднялись, взяли кружки и пересели за соседние столы. В полной тишине пришедшие застелили стол белой скатертью, которая ещё секунду назад была носовым платком, поставили на стол бутылку вина, одна только пробка от которой стоила больше, чем любая брага в этом баре, и несколько бокалов. Люди вокруг не смотрели на странную компанию, не разговаривали, а молча медленно пили свою отраву, потом подходили к стойке, наливали у такого же сонного бармена новую порцию и снова садились за свои столы.
Амикус Керроу посмотрел на часы.
- Без одной минуты. Ещё чуть-чуть, и можно будет поднять первый тост.

Кино - «Звезда по имени Солнце

Каждый из нас в своей жизни рано или поздно совершал тайные вылазки по ночам, ну или просто сбегал из дома под каким-то предлогом. Кто-то сбегал чаще, кто-то реже, а кто-то вообще не оставался дома по ночам. У кого-то вылазки пришлись на период школы и окончились там же, с годами уступив место сознательности. А некоторые из нас до сих пор так живут, скрывая свое лицо под очередной маской и сливаясь с тенями в ночи. У кого-то вся жизнь проходит под завесой тайны, ведь они не могут находиться среди людей. Да что там, им нигде нет места.
Я отлично помню свой первый поход неизвестно куда среди ночи. Нет, не тот, когда я сбежал из дома под Рождество. Сейчас я воспринимаю тот случай всего лишь как баловство, не более. Я до сих пор помню, как ушел из дома, чтобы стать Пожирателем смерти и так и не вернулся назад. Я никогда не признаюсь, как было страшно тогда. Никогда не скажу, как тряслись руки. Эта та тайна, что я буду хранить до конца своих дней, ведь нам всегда говорили, что настоящий пожиратель не может испытывать страха. И если по молодости подобные ощущения захватывают дух, то в свои далеко за двадцать, ощущения притупляются на фоне остальных событий Пожирательской жизни. Удивительно, как легко с годами мы забываем вещи,о которых давали себе обещание помнить.
Когда речь зашла о сборе нового поколения Пожирателей смерти в определенный день и в определенном месте, никто даже не думал о том, что неплохо было бы их защитить. Хотя бы элементарными чарами или оборотным зельем. Да чем угодно, лишь бы оградить их от пустого хождения по ночам неизвестно где. Но, кажется безопасность ребят волновала меня одного, но я хотел сделать как лучше. И я был готов с пеной у рта доказывать свою правоту!
А значит я все должен был сделать сам и у меня даже есть целый список:
1. Приготовить оборотное зелье как минимум на семерых.
Пожалуй, самый легкий пункт списка. Беглым Пожирателям смерти итак приходится его все время пить, а склянки так вообще можно встретить где угодно. Всего-то и нужно, стащить семь одинаковых склянок у кого-нибудь из под носа, а затем припрятать где-нибудь до лучших времен. Пропажу такой мелочи заметят не скоро, да и вряд ли похитителя будут искать.
2. Найти не вызывающую подозрения внешность и заполучить образец ДНК.
Кстати о внешности. Я очень долго размышлял над тем, кто же не вызовет подозрений, встреть вы его одиноко бродящим в ночи. Какое-то время я даже серьезно присматривался к Поттеру и даже придумал план, как и где его подловить. Но Поттер уже был героем дня в проигранной операции "Семь Поттеров" и разработку этой версии пришлось прекратить. Вопрос с внешностью решился сам собой, когда я встретил одного очень странного маггла, отлично подходившего на эту роль.
3. Подобрать семь одинаковых предметов одежды, а заодно придумать способ, как научиться самому их различать.
Это тоже оказалось не сложно. Всего лишь нужно было ограбить близжайший маггловский магазин и забрать себе то, что требуется. Опыт по ограблению различных заведений у меня уже есть. Недавно я банк ограбил, пусть и не один. Один из немногих, кому это удалось между прочим.
4. Найти семь подходящих коробок и заколдовать их с помощью заклинания расширения.
А вот тут мне никак не удалось справиться самому. Моя дырявая память, съеденная Дементором на завтрак, наотрез отказалась это заклинание вспоминать. Я обошел половину Пожирателей смерти, но откликнулся только один. После долгих уговоров, Амикус все таки  согласился помочь. Он был рассеян и погружён свои мысли, и поэтому случайно наколдовал в одном из ящиков бездну размером с черную дыру. Надеялся, что я не замечу? Ну уж нет, так не пойдет.
5. Наложить на коробки заклинание, скрывающее их от любых глаз, кроме самого получателя.
Это тоже оказалось непросто. Я зачаровывал коробки и тут же терял их, спотыкался об них снова и снова. Я перепробовал кучу различных чар, но все же нашел, что искал. Решение проблемы было почти у меня под носом. Всего-то лишь нужно было добавить в формулу отправителя, чтобы больше их не терять.
6. Доставить семь одинаковых коробок в семь разных адресов.
Добавьте к этому задачу не попасться никому на глаза и миссия станет невыполнима. Я бродил по городу часа два, то и дело терялся и блуждал в переулках. Но я все же успел, доставил каждому по посылке.
7. Надеяться, что все пройдет хорошо.
Правильно говорят: хочешь сделать хорошо, сделай это сам. Особенно если речь идет о конспирации, возможном раскрытии личностной тайны и бог знает о чем еще. И все это именно тогда, когда ты к этому не готов.

Уважаемый кандидат

Такими были первые слова, которые увидел Теодор, лишь приоткрыв дверь своего дома в этот день. Два слова, которые перевернули всю жизнь, искривили поверхность и изменили то, что раньше казалось нерушимым. Какой же фантазией было это напускное спокойствие. Не даром говорят, что нет ничего хуже иллюзий. Именно они вводят в заблуждение, искажая пространство, даруя те краски, которые никогда бы не могли существовать. Лишь плод воображения, так безнадежно поселившийся в голове. А избавится от него практически невозможно. Только кардинальные перемены способны на это. И лишь в такой миг открываются глаза, а то, что раньше было скрыто темным полотном, наконец-то выходит на свет.
Кандидат. Какой еще кандидат? Кандидат на что?
Тед несколько минут вглядывался в это слово, не решаясь прочитать то, что написано дальше. Обычная фраза, а уже столько ощущений. Непонимание, догадка, страх. Он чувствовал, что все это не принесет ничего хорошего. По коже побежали мурашки, которые всегда ужасно хочется стряхнуть, лишь только ощутив их.
Запомните несколько правил, которые в это утро открыл для себя Теодор. Никогда нельзя просыпаться с уверенностью, что этот день будет таким же обычным, как и все предыдущие. Нельзя допустить даже мысли, что в последнее время все слишком спокойно и просто. Нельзя считать, что лёгкость стала обыденным каждодневным ощущением. Эти мысли - спусковой кран для всех препятствий, приключений и бед. Лишь только закрадется в голову хоть одна такая идея - жди гостей. Или неприятностей. А еще хуже - опасностей и ужасов, от которых потом ночью не закрываются глаза.
Это было обычное утро, когда ничего не предвещало беды.  Теодор собирался в Министерство, когда наткнулся на небольшую коробочку, внутри которой оказалась почтовая карточка.

Ровно в полночь 31 июля Вас ожидают по указанным координатам.

Это шутка какая-то? В полночь? Нет, Нотт был не из трусливых. Но... В полночь? Не на кладбище, хоть? Теодор пробежался глазами далее, стараясь понять то, что от него хотят. Так. Стоп... Оборотное зелье? Если бы кто-то увидел в этот момент молодого человек в светлых брюках и белой рубашке с закатанными рукавами, то бы очень удивился, наблюдая на лице парня бурю эмоций. От раздражение до гнева, от растерянности до испуга. А слова, которые он произнес после, совершенно бы ввели в заблуждение любопытного.
- Хорошая шутка, Зак. Очень смешно. А теперь вылезай, чтобы я мог посмотреть в твою наглую мордашку и оставить на ней пару отпечатков. Да мне даже палочка не потребуется, - Теодор оглянулся по сторонам, ища взглядом долговязую фигурку белобрысого друга, который наверняка притаился где-то здесь. Такие шуточки были вполне в его духе. И он бы не упустил в такой момент посмотреть на расстерянного Теодора со стороны. Смотри-ка, даже смесь какую-то, похожую на оборотное зелье, достал. Подготовился. Парень разглядывал фиал с жидкостью непонятного оттенка. И мог поклясться, что выглядела она практически точно также, как и на уроках Зельеварения, когда они проходили оборотное зелье.
- Ну и чего ты ждешь? Хочешь, чтобы я дочитал твой бред до конца? - Тед презрительно поджал губы. Ему назойливо казалось, что он говорит сам с собой. А выглядеть дураком он не любил.

Платой за отказ может стать Ваша жизнь.

Вот сейчас действительно стало страшно. И Тед понял, что Зака тут нет. Он бы не стал так откровенно издеваться и угрожать. Ты идиот, Нотт.

Надеемся на Ваше благоразумие и понимание.

А разве благоразумие и понимание не должны быть взаимными? Где же они тогда? Как мир несправедлив. А ведь еще сегодня утром Теодор многое бы отдал за то, что бы хоть как-то развеять повседневную скуку. Но сейчас это желание быстро пропадало. Он от природы не любил приключения. И всячески избегал передряг, хотя последнее время становилось нормой попадать в неприятности из-за одной очень интересной особы. Куда опять вляпалась эта Гринграсс? Ведь именно из-за нее он стал втягиваться в азартную жизнь, когда любой шаг - новая проблема.
Со всеми этими сюрпризами и неожиданностями он совершенно забыл, что безмерно опаздывал. Захватив карточку со странными письменами и фиал с зельем, трансгрессировал в здание Министерства Магии. Лишь только прибыл туда, отправил сову к Дафне. "Немедленно свяжись со мной. Любыми способами" - гласило послание, отправленное младшей Гринграсс. Ответ на него не пришел. Только когда через пару часов Тед закончил с делами, ни на секунду не забывая о содержимом миниатюрной коробки, он смог присесть в кресло и вновь осмотреть карточку.

Искренне Ваш, Б.К.

Теодор был уверен, что не знал никого с такими инициалами. Но все равно перебирали фамилию за фамилией, чтобы наконец-то разгадать загадку. А может, это и вовсе случайно подобранные буквы, чтобы запутать еще больше?
Парень не был настолько глуп, чтобы пренебречь указаниями, описанными в карточке. Разобравшись, что это не шутка друга, он стал относиться к происшествию крайне серьезно. И если до этого не знал, следует ли подчиниться всем требованиям, то есть отправиться в полночь по координатам, которые Тед уже разобрал, то сейчас, когда от Дафны не было вестей, он решил непременно пойти. Только вот не совершит ли он еще более глупую ошибку, согласившись на все это? Но парень был готов наступать на свои грабли вновь и вновь, лишь бы быть уверенным, что с его невестой ничего не случится.
А еще он пересмотрел множество газет и бумаг, чтобы расшифровать инициалы. Если они были выдуманы, тогда все это было бесполезно. Если же нет, то это могло бы быть хорошей зацепкой, с помощью которой можно было бы понять, что происходит. Но единственным подходящим именем было "Бартемиус Крауч". И Тед уже ничему не удивлялся. Он просто еще раз убедился в том, что это не обычная шутка. Они вляпались в хорошую заварушку.
Ровно без пятнадцати двенадцать Нотт был готов отправиться в назначенное место. Он был уже утомлен, проведя весь день в волнениях и непониманиях. Слегка поморщившись и нахмурившись, он выпил оборотное зелье. Раньше этого делать парню не приходилось, он только слышал рассказы о том, насколько это противно. Ощущения были и правда не самые приятные. Теодор даже не заглянул в зеркало, чтобы узнать, подействовало ли оно и чей он облик принял. Тряхнув головой, трансгрессировал по указанному адресу.
Теодор рассматривал место, в котором оказался. Здесь он никогда раньше не был. И никогда не побывал бы, если бы не утренняя находка. Слишком уж контрастным казалось это место по сравнению со всем тем, где бывал раньше Нотт.
Он не переживал. Свою часть уговора парень выполнил. Теперь осталось лишь найти того, кто позвал его. Пол, когда Тед заходил в паб, слегка трещал. Он закатил глаза. Ясно, что место выбрано не случайно. Вероятность встретить здесь знакомое и важное лицо практически равно нулю. Более того, здесь очень легко стать "своим", всего лишь не привлекая внимание к собственной персоне и вести себя, подражая другим.
Теодор заметил их сразу. Если они хотели стать незаметными, то это сработало плохо. Обстановка, царившая здесь, не поможет им укрыться среди толпы. Даже наоборот. И пусть все вокруг притворяются, что ничего не замечают, пусть старательно отводят взгляды, но все равно периодически поглядывают на троицу, расположившуюся прямо по центру. Словно белое и черное, красное и синее, публика, обитающая здесь, кардинально отличалась от прибывших гостей. Тед не сомневался, что именно они оставили записку возле его двери.
Что же.... Он пришел. Так давайте все-таки приступим к делу. Нотт не любил откладывать важные переговоры в долгий ящик. Он уверенным шагом двинулся к ним.

- Почему ты всегда превращаешь пешку на другом конце доски в ферзя? – маленький железный солдат, уже приготовившийся надеть корону, замер.
- Разве это не самая сильная фигура?
- Самая свободная, я бы сказал. А сила…имеет смысл лишь тогда, когда есть точка приложения, - Антонин откинулся на спинку кресла и протянул руку в бокалу, стоящему на широком подлокотнике. Это была уже третья партия за вечер. Три одинаковых завязки, три одинаковых обороны, и два одинаковых финала. Ему очень хотелось увидеть что-то новое, и он пытался направить мысль своего ученика в сторону от проторенных путей. – Ферзевой эндшпиль – это красиво и весьма эффективно. Но представь, что у тебя нет ферзя, и нет пешки, которая могла бы ферзём стать.
- Пешка на e1 превращение…конь, - железный солдатик на секунду смялся в бесформенный комок, но уже в следующее мгновение по шахматной доске цокнули крошечные подковы. – Шах.
------------------------------
Никому не может быть приятно ощущать себя пешкой. Но с другой стороны – пешка единственная фигура, которой есть на что надеяться. Пешка, дошедшая до другого конца доски, должна быть превращена в любую другую фигуру, кроме короля. Но до тех пор, пока пешка не признает себя таковой, она не начнёт пути на другую сторону доски. Это может быть обидно, больно, если всю жизнь считал себя офицером. Амикус Керроу почувствовал эту боль сполна.
Он всегда считал слабыми фигурами других. Северус Снейп, этот полукровка, мерзкий на вид и по сути, свой путь прошёл, и стал конём, который поставил самый неожиданный «шах». Люциус Малфой – белый офицер, шагающий по чёрным клеткам. По-настоящему сильных фигур всегда не много. Чета Лестрейндж – две тяжёлых ладьи, сметающих всё на своём пути. Ферзь – Волдеморт. Почему не король? Король – самая слабая фигура, нуждающаяся в защите, и в этой, прошедшей, игре королём было знамя Пожирателей Смерти, их надежды, стремления и идеи. Всё рухнуло. Шах и Мат, король мёртв.
Вот только часть пешек остались на доске. Игра окончена, и всем стало не до них, и они просто шли вперёд, ступая по белым клеткам, чёрным, и снова по белым. А когда мысли и взгляды победивших белых фигур обратились к оставленному полю битву, на другом конце их ждала пара потрёпанных пешек, сделавших секунду назад последний шаг. F1 – чёрный офицер, путь которого ляжет отныне только по белым клеткам – Барти Крауч. D1 – Чёрная ладья, так и не научившаяся ходить тайными тропами и окольными путями – Амикус Керроу. А между ними – Алекто, просто женщина, уставшая от этой злой игры. Кто сказал, что игра окончена? На доске новый король, новые пешки, и старые фигуры.
Никто из семерых приглашённых не проронил ни слова. Кто-то зашёл бодрым шагом, сразу находя взглядом троих виновников этого странного сбора, другой стоял у двери, неуверенно оглядываясь. Семеро одинаковых лиц и совершенно разных людей. маскировку с них скоро смоет, и они увидят друг друга. А пока…
- Добро пожаловать, господа, - Амикус поднялся навстречу приблизившимся гостям. – Я мог бы извиниться за позднее время и выбор места для встречи, но не буду, - он вынул палочку из кобуры и резко взмахнул, но вместо разящих чар это движение вызвало всего лишь серебряный поднос и семь бокалов, наполненных рубиново-красной жидкостью. – Сегодня время особенное, праздник. Выпьете с нами? – поднос услужливо парил в воздухе. – И не обращайте внимания на магглов, они под Империусом, и не причинят вам вреда, пока им этого не велят.
Магглы вокруг продолжали пить. Не отрываясь от кружек, опустив плечи и не поднимая высоко голов. Эль и вино в их кружках не заканчивались, а мысли в голове не появлялись. И дело здесь было даже не в заклятии, сковавшем их, а в том, что мыслей в их головах никогда не водилось.
- Прежде чем заговорим о деле – оглянитесь. Видите грязь вокруг себя? Грязь, что течёт в венах этих людей? – то отвращение, что было так явно на лицах гостей в тот миг, когда они переступили порог, теперь звучало в голосе Керроу. – Омерзительно. Но я скажу вам правду. Таких притонов штук пять в Лютном переулке, и один на окраине Косого, мимо которого каждый из вас проходил хотя бы раз. И там сидят и пьют такие же люди, со столь же грязной кровью. Только в их крови растворено волшебство. И тем страшнее и печальнее такое зрелище. Так что считайте, я вас пощадил.
Амикус не знал зачем было снова опускаться сюда, на самое дно, с которого он с таким трудом поднимался, и зачем было тащить с собой детей. Быть может, это просто его собственный «другой край доски», до которого нужно было дойти. А для молодых – край, с которого всё начнётся. Амикус подумал, что обязательно спросит однажды, где был край доски у Барти, и когда закончилась игра для Алекто. Он не заметил их ходов, не увидел, и теперь жалел об этом.
- Вы здесь, потому что началась новая игра. Вы читаете газеты, некоторые были в Министерстве второго июня. А одна из вас может рассказать куда больше, чем газеты или прямые очевидцы, верно? – Амикус поймал взгляд незнакомца, лицо которого выражало самое глубокое отвращение. – До сего момента все ходы принадлежали старым воякам и тяжёлым фигурам. Но теперь пришёл черёд дня новых пешек. Не обольщайтесь, - усмехнулся Керроу, - вы просто пешки. Пока что, - он поднял бокал, будто салютуя новой армии, и осушил его залпом.