1992 год
Невилл сидел в купе Хогвартс-экспресса, крепко прижимая к себе Тревора. Жабе такое положение вещей не очень-то нравилось, и она явно хотела вырваться на свободу, вот только мальчик не собирался ей этого позволить. Итак ему пришлось по пути в школу бегать по всему поезду в поисках блудной жабы, больше таких приключений Невиллу не хотелось. А если Тревор вообще куда-нибудь в окно выпрыгнет? Дядюшка Элджи ведь будет очень рассержен, если узнает, что племянник потерял его подарок. Да и к тому же Лонгботтом успел привязаться к своему питомцу и начал считать её своим другом. Пускай, как оказалось, жабы и не были такими уж популярными домашними животными, хотя дядюшка Элджи и уверял, что это так, но Тревор всё равно был хорошим и внимательно слушал Невилла. Ну, когда не норовил убежать.
В купе царило веселье, одноклассники всё ещё обсуждали победу их факультета в соревновании за Кубок школы. То и дело вспоминали и поступок Невилла, неожиданно оказавшийся очень смелым и принесший Гриффиндору так нужные им десять баллов. Сам внезапный виновник торжества (не такой, как Гарри, Рон и Гермиона, конечно, но всё-таки) рассеянно улыбался, когда слышал своё имя, но в разговоре участия не принимал. Он был слишком занят - волновался. Почти так же сильно, как когда ехал в Хогвартс. Тогда мальчишка переживал, на какой факультет поступит, сможет ли учиться в школе магии и волшебства и не произошла ли какая-то ошибка, вдруг он на самом деле сквиб, как говорил дядюшка Элджи, и на церемонии Распределения его с позором выгонят, сказав, что он ни на что не годен. Теперь - как отнесётся бабушка к его успехам и сможет ли она им гордиться. Хотя он, конечно, оказался не таким уж способным учеником. Но зато помог Гриффиндору выиграть Кубок школы, впервые за семь лет! Это ведь хорошо?
Поезд прибыл на станцию Кингс-Кросс уж слишком быстро. Невилл едва-едва успел переодеться из мантии в маггловскую одежду (и то только потому, что Гермиона напомнила ему об этом), и ему совсем не хватило времени на то, чтобы успокоиться и придумать, с чего начать рассказывать бабушке обо всём, что произошло за год. Ну или за полгода, он ведь приезжал домой на Рождество, только тогда ему совсем нечем было похвастать, всё самое интересное начало происходить уже после каникул.
Барьер, отделяющий платформу 9 и 3/4 от маггловской части вокзала мальчик прошёл только со второй попытки и при помощи смотрителя, выпускающего школьников небольшими группками, а когда вышел, умудрился врезаться в тележку девочки, шедшей впереди. Торопливо извинившись, Лонгботтом потопал к небольшой будке информации, внутри которой, как он уже знал с рождественских каникул, пряталось помещение с кучей каминов и откуда волшебники могли переместиться прямиком к себе домой. Кое-как втиснув чемодан в камин (вообще-то он был довольно большим и просторным, туда бы и два чемодана уместилось, но Невилл сначала влез внутрь сам, а потом попытался втащить чемодан, не выронив при этом Тревора), мальчик назвал нужный адрес и через минуту уже вывалился на пол гостиной. Вслед за ним под громкое кваканье дорвавшейся до свободы жабы выпал чемодан, больно задев мальчика по ноге. Но тот, не обратив на это никакого внимания, вскочил на ноги и, отряхиваясь прямо на пол, радостно закричал:
-Бабушка! Бабушка! Я приехал! Столько всего интересного случилось, я сейчас тебе столько всего расскажу!

Рассказывать было действительно много, так что Невилл даже растерялся, с чего бы начать. Но его избавили от такого мучительного выбора - под твёрдой лаской бабушкиной руки мальчик мгновенно стушевался и притих, позволяя ей оценивающе трепать его волосы. Вообще-то мальчика вполне устраивали эти самые волосы, отросшие и поэтому постоянно слегка растрёпанные. Или, может, это происходило оттого, что юный Лонгботтом вечно запускал в них ладошки, когда бывал задумчив или растерян. А такое, как мы знаем, случалось довольно часто. Как бы то ни было, сказать бабушке, что его вполне устраивает его собственная причёска, мальчику и в голову не пришло. Это ведь бабушка, она лучше знает, как надо. Поэтому Невилл только послушно кивнул.
-Да, сейчас, - послушно продолжил кивать мальчик, попутно вспоминая, а остались ли у него чистые мантии. Ту, в которой он ехал в поезде, Лонгботтом уже в самом конце пути умудрился перепачкать шоколадной лягушкой - поезд качнуло, Тревор дёрнулся, Невилл попытался его удержать и выронил сладость прямиком на колени. Лягушку было жалко. Да и бабушка наверное будет ругаться за мантию. Но зато ему попалась карточка Парацельса, которая у него была всего одна. Это, конечно, не Птолемей, которого найти считалось большой удачей, но и не Дамблдор, который был бы в его коллекции восьмым. Нет, Невилл, конечно, любил и уважал директора, но...
Столь увлекательные рассуждения, в которые он погрузился с головой, прервал голос бабушки, уже успевшей поменять распоряжение и велеть идти разбирать вещи. Лонгботтом послушно потопал наверх, с каждой ступенькой вновь воодушевляясь.
-Бабушка, а бабушка! Гриффиндор победил в Кубке школы!Ну, то есть, нам кубок дали. Впервые за семь лет! - Невилл восторженно помахал пижамной курткой (зелёной в голубых слоников - подарок тётушки Энид на одиннадцатилетие), которую он как раз намеревался кинуть в стопку с цветным бельём, - и весь Большой зал украсили красно-золотыми флагами, в честь Гриффиндора, очень красиво, - гордо заявил мальчик, разобравшись наконец с курткой, - ну, то есть, сначала всё было серо-зелёным, в честь Слизерина, потому что он выигрывал... А потом профессор Дамблдор дал Гарри, Рону и Гермионе по целых пятьдесят баллов! И мы сравнялись! - эмоции переполняли мальчика, он тараторил, стараясь побыстрее высказать всё, что накопилось внутри, поделиться им, - а потом, - тут Невилл чуть затормозил и засмущался. Он не привык говорить о себе и уж тем более хвастаться своими достижениями, к тому же обычно и хвастать-то было нечем, - а потом профессор Дамблдор дал мне - мне, представляешь! - мальчик посмотрел на бабушку сияющими глазами, - десять баллов! И мы победили в соревновании факультетов!- Лонгботтом восторженно потряс зажатым в кулаке и довольно мятым гриффиндорским галстуком. но тут же сник, услышав вопрос бабушки.
-Ой... - Невилл смущённо почесал затылок, - Я не помню... Должен быть где-то здесь, но не помню, где, - мальчик испуганно посмотрел на бабушку. Он не был уверен, что вообще видел шар с того памятного урока полётов. Но нет, напоминался точно должна быть у него. Просто он об этом забыл.

От сурового тона бабушки мальчик весь сжался, и, даже если у него и мелькнула какая-то мысль о том, куда мог запропаститься шарик-напоминалка, она тут же испуганно вылетела. Вот всегда так. Невилл так старался быть хорошим внуком и радовать бабушку, но получалось постоянно наоборот: он что-нибудь ронял, ломал или терял, вызывая вместо одобрения сердитые отповеди. Причём, чем усерднее мальчик пытался быть собранным, тем рассеяннее он становился.
-Хорошо, - пискнул Невилл, стараясь не встречаться с бабушкой взглядом  и начиная послушно копошиться в карманах мантии. Нашёл только переломанное в нескольких местах перо, грязную промокашку и пару фантиков от всевкусного драже Берти Боттс. Вообще-то, не самая любимая его сладость, шоколадные лягушки ему нравились больше, ведь их не нужно было каждый раз надкусывать осторожно, опасаясь проглотить кусочек ушной серы вместо лакомства. Этими драже его скорее всего кто-то угостил.
Напоминалки же тем временем нигде не было, и идей, куда она могла задеваться, тоже. Невилл удручённо переоделся в мантию, лихорадочно пытаясь сообразить, где бы ещё поискать, и, так ничего и не придумав, пошёл вниз.
-Я не нашёл, - со вселенской печалью в голосе сообщил Лонгботтом, скатившись по лестнице в столовую, - Но я не мог его потерять... - с сомнением добавил мальчик, и тут его озарило, - наверное в Хогвартсе остался!
Невилл забрался на стул и взял протянутую ему кружку чая. Болтая не достававшими ещё до пола ногами, отхлебнул. Было вкусно, особенно после поднадоевшего школьного сока. Нет, конечно, на столах в Большом зале всегда был большой выбор еды и питья, но почему-то все очень любили тыквенный сок, и Невилл очень любил его вместе с остальными. При виде пирожков же у мальчика потекли слюнки и неприлично заурчало в животе: он ведь так давно ничего не ел, шоколадная лягушка в поезде не считается. Лонгботтом стянул с тарелки румяную выпечку, тут же откусил и чуть не подавился, услышав вопрос бабушки. Нет, конечно, он понимал, что бабушка спросит, за что он получил баллы, да и сам собирался рассказать, как же иначе. Но всё равно колебался. Мало того, что в целом не привык говорить о себе, так Невилл ещё и по-прежнему чувствовал неуверенность в том, что его поступок действительно заслуживал награды. Он-то думал, что, если все узнают о том, что он сделал, его, как всегда, засмеют и назовут трусом, недостойным учиться в Гриффиндоре (как будто бы мальчик и сам этого не понимал безо всяких напоминаний!). А оказалось, что он совершил очень храбрый поступок и не заметил.
Невилл сделал ещё один большой глоток чая, запивая застрявший в горле кусок пирожка, и заговорил. Его глаза снова сияли, но восторженности в голосе было поменьше, на этот раз её разбавляла изрядная доля смущения.
-Ну... Гарри, Рон и Гермиона пытались куда-то уйти ночью. Опять. Их уже наказывали за это, помнишь, я рассказывал, Гриффиндор из-за них потерял сто пятьдесят баллов и оказался на последнем месте. И мы так и не смогли подняться выше. А тут они снова пытаются совершить что-то опасное и нарушить правила, -  постарался как можно подробнее объяснить ситуацию Невилл, - я не хотел, чтобы Гриффиндор к концу года остался совсем без баллов! И попытался их остановить. Но, конечно, у меня ничего не получилось, - грустно добавил мальчик, - с ними ведь была Гермиона, куда мне до неё. Она лучшая на курсе! - это было сказано не с завистью, а с гордостью за одноклассницу, - Так что она меня оглушила, и они ушли, - тихонько завершил свой рассказ Невилл, но тут же добавил, - но потом, на пиру в честь конца года, профессор Дамблдор сказал, что нужно даже больше храбрости, чтобы выступить против друзей, чем чтобы выступить против врагов. Как-то так. И дал десять баллов, сказав, что я поступил очень храбро, - мальчик поднял глаза на бабушку, глядя на неё с надеждой. Ведь если так сказал директор, значит это правда?

Глядя в окно, Невилл с нетерпением ждал, когда появятся знакомые пейзажи, знаменующие, что поезд приближается к Лондону и платформе 9 и 3/4. Мальчик очень соскучился по бабушке и по дому и ждал не дождался, когда наконец доберётся туда. Это был очень непростой год в Хогвартсе. И дело было не только в школьных предметах и оценках, с которыми у Лонгботтома по-прежнему всё было не очень радужно. И даже не в Кубке школы или Кубке по квиддичу, который в этом году так и не вручили, а в происходивших в Хогвартсе событиях. По-настоящему жутких и заставляющих кровь стыть в жилах. Слухи о Тайной комнате, нападения, начавшиеся с несчастной кошки Филча. Невилл, конечно, как и все школьники, миссис Норрис терпеть не мог, но он был жалостливым мальчиком и не мог без слёз смотреть на то безжизненное чучело, в которое она превратилась. И последовавшие за этим нападения уже на школьников. Новая волна паники, зловещие перешёптывания, подозрительные взгляды друг на друга, предположения, кто же может быть наследником Слизерина. Как же Невилл был удивлён, когда полшколы ополчилось на Гарри, решив, что это он виноват в происходящем. На Гарри Поттера, это ж надо было такое придумать! Лонгботтом, при всей своей доверчивости, ни на минуту не задумался о таком варианте. Он бы даже с большей лёгкостью поверил, что сам ходит во сне и нападает на магглорождённых волшебников по ночам, чем в то, что это делает Гарри... И ведь Невилл в конце-концов оказался прав! Он, конечно, не знал точно, что произошло и что спасло Хогвартс от закрытия (да-да, даже такие слухи ходили!), версии, бродившие среди студентов, как всегда поражали воображение своей невиданностью. Но главное, что Тайная комната была закрыта и что к этому приложил руку Гарри, который, конечно же, никаким наследником не был.
Задумавшись, Невилл пропустил появление знакомой картинки за окном и не заметил, как поезд начал замедляться, приближаясь к станции. Очнулся от размышлений только когда кто-то из однокурсников толкнул его и поинтересовался, почему это он не переодевается в маггловскую одежду. Лонгботтом вздрогнул, поспешил исправить оплошность, а когда натянул на себя свитер, запутавшись при этом в рукавах, обнаружил, что Тревор, вот только что сидевший рядом с ним на сиденье, куда-то подевался. Невилл в панике бросился искать своего любимца и расспрашивать о нём соседей по вагону, но куда там - все уже спешили выбраться из поезда навстречу своим родным, по которым соскучились за этот сложный год.
Мальчик уже почти плакал, когда в который раз вернулся в своё купе, чтобы ещё раз проверить все углы. И вот тут-то что-то с громким кваканьем свалилось прямо его на макушку с багажной полки. Невилл от радости чуть не задушил Тревора и поспешил наконец к выходу из вагона, всё равно при этом оказавшись одним из последних. Народ уже начал расходиться с платформы, и встречающих тоже осталось не так много. Лонгботтом сразу же заметил бабушку и поспешил к ней, одной рукой волоча за собой тяжёлый чемодан, а другой крепко прижимая Тревора к груди, чтоб не вздумал снова убежать.
-Бабушка! Бабушка! - радостно выдохнул чуть запыхавшийся от торопливого шага Невилл, - Прости, что так долго, я Тревора искал! - поспешил объяснить мальчик, как бы в доказательство приподнимая жабу повыше и показывая её бабушке. А потом неожиданно отпустил ручку чемодана и, подбежав к пожилой женщине, свободной рукой обхватил её вокруг пояса (выше он просто не мог дотянуться) и попытался обнять как можно крепче, - Бабушка, а бабушка! - пробормотал Невилл куда-то вглубь складок ткани, в которую он уткнулся - я так соскучился!

Невилл, наконец отцепившись от бабушки, согласно закивал и, следуя её указанию, упаковал Тревора в карман типично маггловской куртки. Несмотря на то, что внутри было вполне просторно - причём для этого не понадобилось даже внутренне увеличивать карман, за них всё сделала мода простецов - свободолюбивой жабе такое отношение естественно не понравилось, и она по своей дурной привычке пыталась вырваться на волю. По счастью как раз для таких случаев карман надёжно закрывался.
Пока Невилл возился с Тревором, бабушка уже успела разобраться с багажом, так что нагнавший её мальчик тут же со свойственной всем двенадцатилеткам, даже самым неуклюжим, беззаботностью ухватился за тележку и резво покатил её к выходу с платформы. В этот самый момент Невилл Лонгботтом был счастлив, ведь многого мальчишке - уже почти третьекурснику для этого и не нужно. Только, чтоб год закончился хорошо (ну и что, что от унизительно низких баллов по зельям спасло лишь то, что экзамены в самый последний момент отменили), исчезла нависшая над школой угроза, на платформе его ждала бабушка, а дома, наверняка, какая-нибудь вкуснятинка, которую она для него приготовила.
Невилл так замечтался, что даже не обратил внимания на окрик бабушки, и привело это к вполне ожидаемым и печальным последствиям: мальчишка не справился с управлением тележкой, уронил чемодан и рассыпал как попало скиданные туда вещи. Лонгботтом испуганно вжал голову в плечи, становясь похожим на нахохлившегося воробышка.
-Ой..., - пробормотал мальчик, - давай помогу! - засуетился он, но бабушка уже справилась сама, и это, пожалуй, к лучшему, иначе собирание вещей затянулось бы ещё на час. Дальше пристыженный Невилл уже степенно семенил рядом с бабушкой.
-Чего только не творилось в школе! - снова оживился он, услышав вопрос. Ну конечно же мальчугану хотелось рассказать обо всём, что произошло за те полгода, что его не было дома. Ведь столько всего было, в письмах обо всём не напишешь, да и, хотя никто не говорил, что события в Хогвартсе нужно держать в тайне, говорить о них, пока всё не закончилось благополучно, не хотелось, - Была открыта Тайная комната! - с благоговейным ужасом проговорил Невилл, понизив голос чуть не до шёпота, - это правда, самая-самая настоящая! - тут же поспешил заверить мальчик, - профессор Биннс говорил, что это неправда, что это легенда и страшилка, но это не так. Всё-всё правда, и про комнату, и про наследника Слизерина! Он писал послания на стенах, заколдовал миссис Норрис, кошку мистера Филча, и нападал на учеников! - Лонгботтом остановился на секунду, чтоб перевести дыхание и утихомирить жуткие воспоминания, всплывавшие в его памяти, когда он обо всём рассказывал, - то есть, не только на учеников. Даже на Почти Безголового Ника! Это было тааааааак жутко! - протянул мальчик, теперь уже совсем не боясь, ведь всё благополучно осталось в прошлом, - но мадам Помфри смогла всех вылечить, потому что мы вырастили мандрагор. Они такие чудесные, маленькие, а корни совсем как человечки, только нужно быть очень осторожным, и работать всегда в плотных наушниках, они такие большие и все в них выглядят очень смешно, особенно в розовых. А мадам Спраут просила меня помочь ей с пересаживанием мандрагор! - гордо заявил Невилл, и тут он вспомнил, о чём бабушка его с самого начала спрашивала, - а Джинни...да, чудовище Слизерина утащило её в Тайную комнату! - вот об этом говорить было страшно до сих пор, - но Гарри её спас, - с непередаваемой гордостью за знаменитого одноклассника сообщил Лонгботтом, - а профессор Дамблдор, который сразу же вернулся, его ведь отстраняли, и профессор МакГонаголл была заместителем директора, так вот, профессор Дамблдор сказал, что во всём виноват Тот-Кого-Нельзя-Называть, и что  он наложил на Джинни проклятие, и что мы должны быть очень осторожны, - закончил Невилл очень тихо. Он выдохся, выпалив разом едва ли не всё, что хотел рассказать, и разволновался, заново переживая события минувшего года. К тому же они как раз приблизились к стене, отделявшей платформу 9 и 3/4 от маггловской части вокзала.